Между тем зал суда постепенно пополнялся новыми магами в сливовых мантиях, и Дамблдор, хотя пришли явно не все, сообразил, что собираются сегодня в полном составе. Все больше и больше мелочей говорило о необычайной важности сбора. «Неужели сегодня судят пожирателей?» — подумал Альбус. Но время, проведенное в Министерстве, общение со Скримджером и другими аврорами, совсем не давало повода так думать.

Между тем Огден звучно прокашлялся и начал:

— Предлагаю открыть внеочередное заседание Визенгамота, созванное по инициативе министра магии Корнелиуса Фаджа. Полагаю, дожидаться отсутствующих нет смысла, ведь о проведении этой встречи было запрошено всего час назад.

Дамблдор нехорошо прищурился. Фадж! Так и знал! Прочитал в газете, что победитель Волдеморта вышел из магической комы, и заторопился, решив все уладить на свой вкус, пока его постоянный политический противник еще не поправился!

Быстрый взгляд на министра, ожидаемо обнаруженного неподалеку, окруженного группой поддержки из волшебников в черных мантиях, подтвердил его правоту.

Между тем Огден продолжил:

— Визенгамот — это Верховный Совет магов, поэтому вопросы, стоящие в повестке дня, вполне в нашей компетенции, хотя признаюсь, что смелость их постановки меня удивляет. Ознакомьтесь, — с этими словами Тибериус взмахом волшебной палочки направил свитки каждому присутствующему старейшине.

Альбуса проигнорировали, что привело к усилению досады и любопытства Великого светлого.

Несколько минут слышен был шорох пергамента и шелест одеяний, но потом стал ясно улавливаться недовольный ропот. Видимо, в повестке дня стояло что-то действительно шокирующее. Директор уже подумывал о применении пары-тройки особых заклинаний, подсмотренных им у школьников, для того, чтобы незаметно заглянуть в чью-нибудь работу, как Огден продолжил заседание:

— Итак, если повестка ясна, предлагаю за нее проголосовать поднятием палочки.

Взметнулся лес рук, что снова почему-то напомнило Альбусу годы его преподавания трансфигурации.

— Кто против?

Как ни странно, одна палочка взлетела вверх.

— Причины? — лаконично осведомился Огден. По его виду было непонятно, раздосадован ли он непонятной задержкой.

— Предлагаю внести первым пунктом «разное», — поднялся проголосовавший против. — Раз уж мы собрались, то заодно можно решить и другие вопросы.

— Кто за включение пункта «Разное»? — бесстрастно спросил Огден.

В этот раз все проголосовали единодушно.

— У кого есть вопросы, требующие внимания Визенгамота и не вошедшие в повестку дня?

Откуда-то из задних рядов отозвался маг, весь вид которого кричал о принадлежности к племени юристов:

— Представитель Сигнуса Блэка Третьего. Прошу разрешить сделать заявление от имени моего клиента.

На скамьях раздались возбужденные шепотки. В последнее время еще нестарый по меркам волшебников Сигнус не появлялся на людях, что говорило, скорее всего, об ухудшающемся состоянии здоровья. Всех заинтересовало, что же такого важного мог просить вынести на заседание Блэк.

— Разрешаю, — ответил председательствующий.

Поверенный спустился вниз по проходу, встал, чтобы удобнее было обращаться к старейшинам (и спиной к Альбусу).

— Сигнус Блэк Третий, как отец находящейся под следствием Нарциссы Малфой, урожденной Блэк, просит передать ему опеку над несовершеннолетним внуком, Драко Люциусом Малфоем.

Глава 20. Пиастры, пиастры!

Поверенный Блэка спустился вниз и обратился к старейшинам:

— Сигнус Блэк Третий, как отец находящейся под следствием Нарциссы Малфой, урожденной Блэк, просит передать ему опеку над несовершеннолетним внуком, Драко Люциусом Малфоем.

Зал возбужденно загомонил, но председательствующий Тибериус Огден, оглядев присутствующих взглядом, затыкающим говорливых не хуже Силенцио, спросил представителя Блэка:

— С чем связано обращение в Визенгамот? Или вы не разъяснили своему клиенту процедуру? Вам прежде следовало обратиться в Отдел опеки над несовершеннолетними волшебниками…

Огдена перебил кто-то из судей, по голосу ну очень старейшина:

— Верно, пусть туда и отправляется, а не отвлекает нас, а то с такой повесткой мы и до ночи ничего не решим!

Раздалось еще несколько голосов в поддержку кричавшего; при прочих обстоятельствах Альбус бы их поддержал, но сейчас шла речь об опеке над Малфоем-младшим и, следовательно, об Уизли. Все они входили в сферу интересов основателя Ордена Феникса, поэтому Дамблдор с напряжением прислушивался к полемике.

— К сожалению, — крючкотвор ничуть не смутился, словно ожидал такой реакции, — хотя мы уже предприняли все рекомендованные вами шаги, эффекта это не имело.

— Почему же? — терпеливо спросил Огден.

— Потому что опека уже была оформлена, притом с нарушениями, которые…

Что еще сказал бы юрист, узнать не удалось, так как Фадж, занервничав, выдал свою причастность:

— Это неправда! Все было по закону!

Горячность министра убедила присутствующих, что все было как раз наоборот.

— Поясните, министр Фадж, — попросил председательствующий. — Кстати, как оказалось, что лично вы столкнулись с этой темой?

В голосе Огдена впервые появился намек на какие-то эмоции. Фадж задергался, и Дамблдор прекрасно понял почему. Далее в повестке дня стояли какие-то важные для Корнелиуса вопросы. Сейчас, вызывая малейшее недовольство по малозначительному поводу, министр рисковал их провалить.

Фадж, наклонив голову, что-то прошептал. Поднялась его заместительница Долорес Амбридж.

— Если позволите, я проясню ситуацию, — неприятным голосом начала она.

Огден кивнул, а затихшие