– Миссис Джонс? – Хельга улыбнулась. – Я хочу поговорить с вами о Дике.

Толстуха внимательно разглядывала ее. С тех пор как Хельга видела ее на террасе, она переоделась в чистое и аккуратное красное хлопчатобумажное платье. Ее голову покрывал цветастый платок.

– О моем сыне? – Ее голос был мягким и глубоким. Хельга без труда представила себе, каким прекрасным контральто могла петь эта женщина.

– Я – миссис Герман Рольф, – сказала она.

– Миссис Рольф? – Женщина широко раскрыла глаза, потом ее взгляд пробежал по соседям, глазеющим на нее из окон и веранд соседних бунгало.

– Войдите, пожалуйста.

Она ввела гостью в маленькую, аккуратную и чистую гостиную. Здесь стоял потертый диван, два таких же потертых кресла, старый телевизор и стол, на котором стоял папоротник в горшке. На стене висела фотография высокого и веселого на вид белого мужчины, улыбавшегося Хельге из золоченой рамы. Он был одет в неопрятный белый костюм, и в его шутливой позе чувствовалась какая-то запущенность. «Жизнерадостный неудачник, – определила Хельга. – Вероятно, владелец плантации сахарного тростника, которому не хватило трудолюбия». Присмотревшись к портрету, она поняла, от кого Дик Джонс унаследовал свою миловидность.

Миссис Джонс закрыла дверь.

– Сегодня утром я читала о мистере Рольфе, – сказала она, – примите мои соболезнования. Ужасно, когда с таким прекрасным человеком происходит такое несчастье.

– Благодарю вас.

Последовала пауза, во время которой две женщины из совершенно разных миров рассматривали друг друга.

Потом миссис Джонс произнесла:

– Присядьте, пожалуйста, мэм. Жилье у нас небольшое, но все же…

– Это ваш муж? – спросила Хельга, садясь.

– Это Гарри Джонс… никудышный человек, но он подарил мне Дика, слава Богу.

– Я хочу поговорить о вашем сыне, миссис Джонс. – Ей сильно хотелось закурить, одновременно она инстинктивно чувствовала, что хозяйка отнеслась бы к этому отрицательно, а Хельге хотелось ей понравиться. – Он убирает мой номер в отеле. Мне кажется, что он умен, воспитан и старателен. Мне необходимо пополнить штат служащих в моем доме в Парадиз-Сити… Совсем недалеко от Майами. Для него это будет прекрасный случай выдвинуться. Но прежде чем говорить с ним, я решила посоветоваться с вами и попросить вашего согласия. – Она снова улыбнулась. – Он поработает под руководством моего мажордома, который будет учителем вашего сына. Плата хорошая, и, кроме того, ему представится возможность съездить в Нью-Йорк и в Европу.

– Господи помилуй! – Миссис Джонс всплеснула руками. – С чего это такой важной леди, как вы, заниматься моим сыном?

Хельга заставила себя рассмеяться.

– Уж такой у меня характер, миссис Джонс. При моих деньгах у меня есть возможность помогать простым людям. Увидев вашего сына за работой, я решила, что могла бы помочь ему, а он стал бы помощником в моем доме. Я знаю, как матери привязаны к своим сыновьям. Мне самой не хотелось бы расставаться с хорошим сыном, но я сказала себе, что он не должен упускать свой шанс.

Миссис Джонс посмотрела на Хельгу с внезапным любопытством в глазах.

– У вас есть дети, мэм?

«Я слишком много говорю, – подумала Хельга. – Нужно быть осторожной».

– К несчастью, нет, но я помню, как относился ко мне отец, – ответила она бойко.

– Дик – хороший мальчик, мэм, – отметила миссис Джонс. – Настойчивый. Захотел мотоцикл. Совсем в уме повредился, так ему хотелось иметь его. И копил, копил. В отеле ему платят семьдесят долларов. Для людей вроде нас это хорошие деньги. Он отдает мне тридцать долларов на хозяйство, а остальные откладывает. И однажды он вдруг появляется дома на мотоцикле. Он накопил тысячу долларов! И вы знаете, как он это сделал? Ни девушек, ни сигарет, ни пива, ни кино – на всем экономил и в конце концов заполучил свой мотоцикл. Вот какой у меня сын, мэм, лучше не бывает.

Глядя на гордо сияющее лицо, Хельга гадала, как бы реагировала эта доверчивая мать, узнай она, что мотоцикл ее сына стоит больше четырех тысяч долларов.

– Я буду платить ему сто долларов на всем готовом, – сказала Хельга. – Конечно, при этом ему придется работать, но в то же время будет возможность откладывать. – Она улыбнулась. – Я хотела узнать, вы не будете возражать против того, чтобы он работал у меня, миссис Джонс?

– Я? – Толстуха отрицательно покачала головой. – Мэм, я приехала с Гаити. Я работала на сахарной плантации. Там повстречала Джонса. Когда моему мальчику исполнилось двенадцать лет, я решила уехать. Накопила денег и приехала сюда. Нелегко было, но я хотела, чтобы у Дика был шанс в жизни, и в отеле ему подвернулась такая возможность. Я живу ради сына, мэм. Берите его. Я буду без него скучать, но работать у таких замечательных людей, как Рольфы, ездить в Нью-Йорк и в Европу – о таком я для него даже не мечтала.

Хельга поднялась:

– Тогда я все устрою. Возможно, мы с мужем возвратимся в Парадиз-Сити уже завтра. Дик поедет с нами.

Миссис Джонс приложила к своей мягкой груди большие натруженные руки:

– Так скоро, мэм?

– Да, но не беспокойтесь. Несомненно, ему будет хорошо. – Хельга заметила слезы в больших черных глазах. – Вы замечательная, отзывчивая мать.

Миссис Джонс выпрямилась:

– У меня чудесный сын, мэм. Он заслуживает самого лучшего. Спасибо вам, мэм, и пусть вас благословит Господь.

Возвратясь в отель, Хельга позвонила кастелянше.

– Я хочу поговорить с юношей, который убирает мой номер, – сказала она. – Кажется, его зовут Дик. Пришлите, пожалуйста, его ко мне.

– Что-нибудь случилось, мэм? – с тревогой в голосе спросила та.

– Ничего не случилось, просто я хочу поговорить с ним, – холодно произнесла Хельга.

– Слушаюсь, мэм, я немедленно приведу его.

– Пришлите его ко мне. В вашем присутствии нет необходимости. – И Хельга положила трубку. «Теперь пойдут сплетни», – с неудовольствием подумала она. Хотя какая разница. Она закурила и посмотрела на часы. Без четверти час. Ей захотелось выпить, но она решила подождать до завтрака.

Прошли долгие три минуты, пока в дверь не постучали. Медленно вошел Дик Джонс. В его больших черных глазах отражался страх. В заливавшем гостиную ярком солнечном свете его гладкая кожа поблескивала от пота.

– Я вам нужен, мэм? – Он едва мог говорить.

– Закройте дверь и подходите ближе.

Он закрыл дверь и повернулся к ней лицом.

– Послушайте, Джонс, плохи ваши дела. Я только что говорила с вашей матерью. – Он заметно вздрогнул. – Она верит вашим словам, что мотоцикл стоит тысячу долларов. Я же знаю, что он стоит больше четырех тысяч. И легко могу это доказать. Как вы думаете, что она скажет, когда узнает правду?