— Какая мудрая мысль, госпожа, — задумчиво проговорил Хун Синь, прислушиваясь к голодному урчанию в животе.

— Что ты сказал? Намекаешь, что я толстая!

— Но вы же сами сказали… — начал оправдываться Хун Синь.

— Так это не значит, что стоило с этим соглашаться! Да ты на себя посмотри, бурдюк с салом!

— Уважаемые, прошу садиться, сейчас я принесу чай, — пискнула лисичка и скрылась за циновкой, закрывающей вход в кухню.

Хун Синь ловко увернулся от пинка Ван Лин и уселся на циновку возле маленького столика из тёмного дерева. Он посмотрел на усаживающихся рядом молодых воинов и подумал о том, стоит ли им рассказать об угрозе, нависшей над человеческим миром. Они хорошие дети, только вступившие на свой путь, возможно, знание заставит их быстрее повзрослеть и быть готовыми к нашествию демонов. Но не выступят ли тогда они против него? Вдруг правда о будущем сделает их его врагами. Маленькая лисичка принесла поднос с чайником и пиалами. Расставив приборы, она снова скрылась за циновкой, чтобы вернуться с подносом, где горстью лежали семечки и порезанный огурец.

Ван Лин тяжело вздохнула, подвинула тарелку с семечками под руки Ши Юна, сама захрустела огурцом, насадив его на клинок. Ши Юн взял горсть семечек и стал методично их чистить, потом скормил Ван Лин. Хун Синь всегда нравилось наблюдать за этой парой, они даже сами не замечали, как слаженно действовали одной парой рук и одной парой глаз на двоих. Особенно это было заметно на стоянках в походе, где они без лишних слов распределяли всю работу на двоих. Хун Синь налил себе чай и горестно подумал, что если он останется жить с оборотнями, то о еде придётся заботиться самому и о человеческих вкусностях, к которым он привык, придётся забыть. Лисы ели в основном сырое мясо, не утруждая себя готовкой.

Напившись чая, они вновь отправились бродить по городу, спрашивая у прохожих, где можно поспать, ведь осенние ночи становились всё холоднее. Люди не могли спать, как лисы, в норе, свернувшись калачиком и укрывшись хвостом. Наконец, молодой парень-оборотень, почему-то смущаясь, сказал, что за храмом есть бани и дом сестричек Нюйкуй.

Маленький бамбуковый домик они нашли быстро, он был украшен цветными лентами, и оттуда звучали музыка и пение. Приятный женский голос пел под звуки эрху, две струны которой под смычком звучали нежно и жалостливо.

О небо! Я хочу любимого найти, Такого, чтоб вовек не разлучаться. Когда вершины гор сравняются с землёю, Снег ляжет летом, грянет гром зимою, Когда земля сольётся с небесами, — Мы лишь тогда расстанемся с тобою!

Музыкантша и певица сидели на маленькой веранде, рядом стоял столик с чаем, а на траве лежали и сидели лисы. Заметив людей, лисы взмахнули хвостами и скрылись в кустах.

Певица была невысокой с тонким станом и в зелёном халате, расшитом пионами. Сложную высокую причёску из блестящих чёрных волос украшало множество золотых шпилек с подвесками бабочек. Личико певицы было круглым и востроносым, даже в человеческом облике она напоминала милую лисичку. Музыкантша встала и, отложив эрху, поклонилась гостям. Она была одета скромнее певицы в светло-зелёный халат, подвязанный белым поясом. Лицо её в форме сердечка украшали большие тёмные глаза и нежная улыбка.

— Меня зовут Сюэ Тао. Я рада познакомиться с гостями нашего города, никогда я не видела людей так близко, — сказала певица, — а это моя сестричка Жолань.

— Приятно познакомиться, меня зовут Хун Синь, а это мои друзья — Ван Лин и Ши Юн. Нам сказали, что мы можем переночевать в вашем доме.

— О, да. У нас есть гостевая комната, но только одна. Но милую Лин мы можем приютить в нашей спальне.

— Это было бы очень мило с вашей стороны, — поклонился Хун Синь.

— Давайте мы угостим вас чаем.

— А поесть у вас нет? — не выдержала Ван Лин.

— О, у нас есть огурец, — радостно сказала Сюэ Тао.

На что Ван Лин застонала. Хун Синь подумал, что лисы рады скормить им овощи, которые сами не любят. Придётся завтра сходить на охоту и найти место для готовки.

После чая сестрички предложили нагреть камни для бочки с водой. Этому Ван Лин была рада, она тут же сняла клинки и бросила Ши Юну.

— Чур, я первая моюсь.

Ван Лин убежала с лисичками мыться, а Хун Синь обратился к Ши Юну:

— Хозяйки очень красивые девушки, жаль, ты их не видишь.

«Они пахнут лисами, и ощущаю я их как лис».

— Но ведь я тоже лис. Почему ты не ощутил этого раньше?

«Ты чаще всего пахнешь едой, которую постоянно жуёшь».

— Наверно, я слишком редко оборачиваюсь и слишком много живу среди людей, пропах от вас, — Хун Синь проигнорировал фразу про еду, не так уж часто он ест. Но что скрывать, сейчас он бы с удовольствием поел. Какое вкусное мапо тофу подавали в доме Чжана. Зря Ван Лин оттуда сбежала.

Ван Лин вернулась из бани, благоухая жасмином, с распущенными мокрыми волосами. Потом мыться отправились Хун Синь и Ши Юн. Им повезло: бочек в бане стояло аж четыре штуки, правда нагретая вода была лишь в двух. Они намылили друг друга корнем и как следует натёрли щёлоком. Пришла Жолань и принесла бутылочки с ароматными маслами.

— Уважаемые, не желаете ли массаж? Я знаю нужные точки на теле и смогу вернуть вам потерянные в дороге силы.

— Звучит замечательно! — сказал Хун Синь, а Ши Юн лишь покачал головой и стал одеваться.

Оставшись вдвоём с Жолань, Хун Синь немного растерялся. Он запросто болтал с девушками из людского племени, но не знал, о чём нужно говорить с красавицей кицунэ. Очень аккуратно она намазала его маслом и начала бережно массировать затёкшую спину.

— Вы очень красиво играете на эрху, — смущаясь, сказал Хун Синь, чувствуя, как нежные пальцы Жолань спускаются по его спине всё ниже.

— К сожалению, мне дано только это, я бы мечтала о таком голосе, как у моей сестрички.

— Уверен, ваш голос ничуть не хуже, вам мешает только ваша скромность.

— Чувствую, не только мне мешает скромность, — хихикнула Жолань и, собрав бутылочки, вышла из бани.

Утром Хун Синь проводил Ши Юна на занятия к Тенко в храм, потом вернулся к Ван Лин, и они решили сходить на охоту к ближайшему озеру. Там среди небольшого перелеска гнездились куропатки.

Хун Синь посмотрел на куропаток и, тяжело вздохнув, спрятался от Ван Лин в кусты, чтобы перекинуться. Ему непривычно было находиться в