Она осеклась. Миоко подняла руки к небу и уронила обратно.

— Наши бабушки и дедушки явно не договаривали. Это намного круче, чем я себе представляла.

Старик Фрайпан при этих словах оживился.

— Не сказал бы, что мы так уж прекрасно жили. Во времена моего детства мир уже катился под откос. Нам не хотелось сидеть у костра и вспоминать старые добрые дни. Старые добрые дни обделались задолго до того, как я обделал свой первый подгузник.

Клеттер недовольно вздохнула, словно мать, услышавшая сортирную шутку от ребенка.

— Представьте, как потрясающе это выглядело до Вспышки. Вообразите: многоэтажные дома, в окнах горит свет, играет музыка, гудят автомобили. Вокруг полно людей, они гуляют, едят, смеются. Полжизни отдала бы за путешествие во времени.

От ее попытки воскресить прошлое вокруг стало как будто еще безлюднее. Ничто не нарушало тишину, кроме пения птиц, шепота океана и шелеста ветра в кронах деревьев.

— А здесь… живут? — робко спросила Миоко.

«Шизы, — подумал Айзек. — Она имеет в виду шизов?»

Клеттер снова вздохнула; может быть, она просто так дышала.

— На самом деле мы не знаем, что здесь произошло. Следы сильнейшего наводнения, большое количество костей, всего понемногу. Жители все до единого погибли или ушли, похоже, десятки лет назад. Вот почему мои люди разбили лагерь на вершине горы, неподалеку. Хотя место не слишком удачное. Говорят, в некоторых других городах есть даже действующие магазины и больницы. Но нам это не нужно.

— А что вам нужно? — спросил тихоня Альварес, который за все время едва произнес несколько слов.

Клеттер бросила на него сердитый взгляд, и Айзек подумал, что молчун сказал что-то не то.

— Садина. Вы все. Зачем, по-вашему, я прошла через ад и вернулась, чтобы привести вас сюда? Да еще…

Она резко замолчала и опустила взгляд. Все знали, что хочет сказать женщина: она убила друзей, соратников, кем бы они ни были, чтобы выполнить свою миссию: привести сюда островитян.

— Не важно, — продолжила наконец она. — Вы пришли по своей воле. Когда доберемся до Виллы, вы поймете гораздо больше. Пешком дойдем за два дня.

Айзек с друзьями переглянулись. Никто не сказал ни слова, они пытались передать свои мысли глазами, хотя Айзек не совсем понял, кто о чем думает. В воздухе сгустилось зловещее напряжение, будто все лишь сейчас задумались о том, что ждет их на берегу. Разумеется, это было далеко не так; Айзек провел не одну бессонную ночь, размышляя о старом мире с населяющими его ужасами.

— Мы все много раз слышали, — заговорила миз Коуэн, — что происходит с людьми, подхватившими Вспышку. Шизы, или как их там называют. Стоит ли нам опасаться, что они могут выскочить из этих темных зданий, выползти из канализации или выпрыгнуть из-за дерева?

От этих вопросов Айзека охватила дрожь, которая зародилась где-то в ногах и расползлась по плечам. И все же он обрадовался, что кто-то наконец озвучил его опасения. Все посмотрели на Фрайпана, который напустил на себя таинственный вид. Что думает он, единственный из всей компании, кто имел удовольствие встречаться с шизами?

Клеттер устало покачала головой.

— Я вам что, ходячая энциклопедия? На самом деле я знаю об этом мире в лучшем случае на десять процентов больше, чем вы. Насколько мне известно, по крайней мере в этом городе шизы остались в прошлом. Я ни разу ни одного не видела.

— Значит, мы в безопасности, — убежденно заявил Доминик.

Клеттер рассмеялась, и ее смех эхом затих среди обветшалых стен ближайших домов. Несколько мгновений спустя улыбка сползла с ее лица, как будто стертая тряпкой.

— Нет, мальчик, о безопасности вы теперь можете только мечтать, — сказала она. — Ну, давайте пройдемся.

5

Они долго шли по улицам, засыпанным мусором и заросшим сорняками, мимо кривобоких полуразрушенных зданий. На город опустились сумерки. Ржавые остовы старых автомобилей не давали Айзеку забыть о том, что здесь когда-то жили люди. Несмотря на сгнившие колеса, разбитые стекла и выцветшую краску, их предназначение оставалось очевидным: средства передвижения для людей из прошлого, которых уже нет на свете. Руки и ноги, оставшиеся без тела, которое бы могло ими двигать. Дома вписывались в природный пейзаж, превращаясь в холмы, горы и каменные гряды, поверхность которых усеивали бесчисленные трещины, ведущие в таинственные недра земли.

Пока они брели по заваленной мусором дороге к подножию горы, заросшей кустарниками и молодыми дубками, Айзек временами улавливал запах, от которого его начинало тошнить, как в морском путешествии. Запах гниющих тел, разлагающейся плоти.

«Животные, — убеждал он себя. — Какие-нибудь зверушки. Ни в коем случае не люди, прошло слишком много времени».

«Шизы!» — кричал его мозг.

Не в силах больше переживать в одиночку, Айзек обратился к уважаемым членам Конгресса, которые все выглядели так, будто их три дня волоком по дороге тащили, по выражению его дедушки.

— Зачем вы это сделали?

Миз Коуэн ошеломленно посмотрела на него.

— Что именно?

Несмотря на ее возраст, Айзек не удержался от критической интонации.

— Все это, — он обвел рукой друзей, город. — Выступили против остальных членов Конгресса, решили ехать, да еще и нас с собой взяли.

Садинина мама пожала плечами.

— Думаю, мы поступили правильно. Небезызвестная Соня приходится Садине бабушкой по отцовской линии. И Клеттер говорит, что это очень важно.

— Мы знаем, мам, — вмешалась Садина, — но наверняка есть и иная причина. Для всех троих.

Вильгельм был самым старшим и самым неуравновешенным из троицы. Айзек легко мог представить, что в детстве этот пожилой, лысый, усталого вида мужчина с морщинистым лицом мечтал захватить остров и стать диктатором. Поэтому он так удивился ответу.

— Просто все осточертело. Честно говоря, меня мало интересовали мотивы Клеттер. Хотелось посмотреть мир. Я всегда чувствовал себя на острове, как в тюрьме.

— Та же фигня, — кивнул Альварес.

— А ты, мама? — спросила Садина.

Миз Коуэн пожала плечами.

— Ну, может, в какой-то мере тоже. Но если есть хоть малейший шанс, что несколько капель твоей крови могут изменить мир к лучшему, мы не должны им пренебрегать. Уверена, что ты со мной согласна. Мы тысячу раз это обсуждали.

Садина подошла и обняла мать.

— Скоро станет легче, — сказала Клеттер. — Когда доберемся до Виллы, можете приставить нож к моему горлу, если вдруг подумаете, что вас обманули. Вы наконец поймете, что поступили правильно.

Вилла. Она стала называть свой таинственный дом этим чудным прозвищем, словно все они должны знать, что это означает.

И вдруг тихоня Лейси заявила:

— Это сделаю я. Приставлю нож к ее горлу. — Она передернула плечами и добавила: — В случае