ему не в новинку. То ныне покойный Рошаг — да сгорит его мерзкая душонка в самом жарком котле адской геенны! — так и норовил заглянуть в гости, то уже сам К’ирсан наносил ответный визит, часто вопреки своей воле принимаясь шпионить за деятельностью марионетки Двуликого.

Но у того ведь была причина! Их с Рошагом души были скованы сразу аж тремя цепями — обрядом, кровью и пророчеством. Пошедший по неверному пути обряд влил в Кайфата ту Силу, что предназначалась дракону-логу, кровь он выпил по нелепой случайности, а в пророчество вляпался из-за уникальности своего появления на Торне. Для установления нужной связи хватило бы выполнения хотя бы одного условия, у него же в жизнь воплотились все три!

Однако в случае с сегодняшним сновидением К’ирсан ничего подобного не наблюдал. Более того, Кайфат ведь не за кем-то ныне живущим «подглядывал», он прикоснулся к гораздо глубокому прошлому. Да ещё какому! Увидеть эпизод из жизни легендарного Птоломея, причём глядя на происходящее его собственными глазами… Это дорогого стоит!

Положа руку на сердце, после подобного рода видений обычно можно смело подозревать у себя некоторые проблемы с герметичностью «крыши», особенно на фоне занятий определёнными практиками, но на сей раз диагноз портила внутренняя целостность «сюжета» сна и наличие неизвестных ранее деталей. Тот же Птоломей… К’ирсана сложно назвать знатоком его биографии, но по крайней мере про то, что тот родился в Тлантосе, он точно читал. Как вдруг такое разночтение.

Впрочем с остальными персонажами также было немало странностей. Ирэн Шаа’б’сутэх — первая владелица Скипетра Стихий, супруга Птоломея и героиня Войн Падения, — тут оказалась аристократкой из Колоний Заката. Гиркам хоть и был похож на создателя одноимённого Залога, но, согласно книгам, родился почти на век раньше легендарного Архимага и никак не мог быть его приятелем.

Что до неоднократно поминаемого Кии’л’дорега…

Кайфат помянул Бездну и, прошлёпав как есть голым к письменному столу, тут же набросал для секретаря короткий список имён, по которым ему требовалась историческая справка. Раз уж в мир его снов вторглись картины прошлого, значит тому имелась своя причина, и его задача — как можно скорее её найти. Конечно неплохо было бы ещё понять сам механизм появления чужих видений и источник стоящей за ними воли, но тут Кайфат на быстрый прогресс уже не надеялся. Раз его колдовские бастионы остаются нетронутыми, нет ни дуновения враждебной магии и сон видится просто сном, то проблема значительно глубже его нынешних способностей и ему ничего не остаётся кроме как отложить её до лучших времён.

«И ведь главное как удачно всё накладывается на некоторые старые идеи и новые подозрения,» — усмехнулся К’ирсан, надевая халат.

Однако тут же спохватился и, вогнав сознание в неглубокий транс, тотчас принялся вычищать пространство своего разума от малейших признаков опасной мысли. В условиях той неопределённости, в которой Кайфат находился последние лет двадцать или двадцать пять, ментальная самодисциплина становилась не просто залогом успешного его развития как мага, но ещё и способом выживания.

Как ни прискорбно было это осознавать, время раскрывать карты ещё наступило…

— Кстати о времени! — спохватился К’ирсан и бросил взгляд на настенный гномий хронометр.

До начала тренировки, которую он ни разу не пропустил за последние двадцать лет, оставалась всего пара минут. И пусть не было ни единой живой души, у которой опоздание Кайфата могло вызвать недовольство, он всё равно ускорился и быстрым шагом направился в комнату для медитаций. Некоторые вещи требовали дисциплины сами по себе, а не потому что так было записано в принятых кем-то правилах или уложениях…

Последняя мысль была весьма здравая и глубокая, но порадоваться её появлению Кайфат не успел — всё внимание перетянул на себя новый, только-только подаренный гномами протез руки. Питающий проклятую железяку алхимический двигатель внезапно едва слышно загудел и принялся плеваться через щели в шарнирах суставов холодными искрами, так что К’ирсану пришлось спешно корректировать настройки его работы. Взбаламученная сном аура зацепила-таки самым краем уязвимый механизм, и теперь тот «капризничал».

— Когти Юрги, порой мне кажется, что от вас мороки больше, чем пользы! — не без раздражения пробормотал император, щёлкая переключателем.

Он и вправду иногда так думал. Колдовские пассы протезом не сделаешь, мечом не воспользуешься, в ритуалах высшей магии не задействуешь… Остаётся быт, но при наличии слуг проблема теряла свою остроту, а значит и надобность в раздражающей железке так же становилась сомнительной.

«Кстати, прекрасный довод! Надо будет озвучить его Яр’миру. Пусть пополняет копилку своих историй о капризах Императора. А там, глядишь, слух дойдёт до кого надо, и Владыку сочтут впавшим в детство стариком. Обра-адуются…» — мысленно усмехнулся Кайфат, завершая манипуляции с механической рукой.

Та больше не искрила и двигалась без каких-либо сложностей. Ну а раз так, то можно было смело переходить к «главному блюду» сегодняшнего утра — к медитации. И К’ирсан, уже выкинув из головы мысли о протезе, переступил порог наверное самой защищённой от внешних воздействий комнаты своего дворца…

Линии огромного плетения, встроенного в чёрные потолок, пол и стены помещения, зажглись светом, едва Кайфат уселся по-иссорски на предназначенную для этого платформу из белого нефрита и соединил внутренний источник Силы с рунными печатями — их когда-то давно он лично вырезал в камне вместе с паутиной энергоналов.

Немедленно стартовал процесс пробуждения. Сначала вспыхнул основной контур заклинания, потом дублирующий, пока, наконец, оба не наполнились магией и не создали вокруг К’ирсана огромный кристалл Алмазной Крепости. Лучшие защитные чары императора Сардуора опустошили все его запасы энергии, но на добрый час сделали центр комнаты недоступным для любого воздействия. При необходимости, конечно, можно было сломать и эту защиту, однако для этого пришлось бы задействовать волшбу таких порядков, что проще было дождаться окончания тренировки и добить Кайфата напрямую, чем лезть внутрь Крепости.

После установки колдовского барьера пришёл черёд иссорской чаши. Её в подарок Владыке привезла вернувшаяся из Султаната дипломатическая миссия. Похожая на медную супницу посудина так и пылилась в сокровищнице, пока К’ирсан не вычитал в книге о её уникальной способности издавать разрушительные для низших магических эманаций звуки. И в тот же день данный инструмент перекочевал в зал для медитаций — очищать пространство от ментальных влияний.

Хитрым образом прищёлкнув ногтем по краю чаши — та мгновенно отозвалась длинной, протяжной и ни с чем не сравнимой вибрацией, — Кайфат приступил к финальной части подготовки к тренировке. Положил на сложного вида подставку капсулу ханьского благовония, запалил её и пару мгновений понаблюдав за