Я наблюдаю за этим безучастно, словно специально выключив все ощущения кроме визуальных. Потому что если сниму этот эмоциональный блок, то захлебнусь.

– Чего же ты хочешь от меня, Влад? – устало спрашиваю, подняв на него глаза. – Дело ведь не только в сексе, да? Ты играешь. Ломаешь и наблюдаешь, что из этого получится, ведь так? Твоя личная лаборатория.

В его глазах загорается интерес.

– А ты особо интересный подопытный экземпляр, – улыбается.

– И чем же?

– Сам пока не решил. Твою реакцию сложно предугадать, Принцесса. Ты то проваливаешься в ужас, как тогда, когда стояла передо мной на коленях, то вдруг взрываешься сопротивлением. Вот скажи, ты же испытала кайф, когда отослала мне свой фак? Признайся сама себе, что тебя тянет в эту игру.

– Нет, – качаю головой.

– Да, Лера. Ты слишком долго была хорошей девочкой.

– Нет, прекрати.

Миксаев замолкает и улыбается. Отпускает мою руку и прикасается пальцем к моей верхней губе.

– Поцелуй меня.

От его просьбы пересыхает горло, я сжимаю зубы и выталкиваю ответ.

– Нет.

– Поцелуй, – шепчет, склоняясь к самому уху. – И мы забудем про твою смелую выходку. И даже забудем о том слизняке, который сегодня отирался рядом с тобой.

– Нет! – отвечаю слишком громко, но потом тихо добавляю. – Ты всё равно солжёшь.

– Даю слово. Николай даже сможет находиться с тобой на одном гектаре. И его ноги останутся целы. Сделай это, и я просто отвезу тебя домой. Через час ты уже будешь в безопасности – спать в своей невинной тёпленькой постельке.

Я сглатываю, и взгляд падает на его плотно сжатые губы. Нет, я не смогу. Он слишком пугает меня. Всё в нём слишком.

– Я не умею, – ляпаю и почему-то краснею.

– Мне нравится быть у тебя первым во всём, – кривая улыбка слегка растягивает его губы, на которые я снова смотрю.

Не хочу делать этого. Но…зажмуриваюсь, встаю на носочки и подаюсь вперёд.

Влад ловит мой затылок как раз, когда наши губы встречаются. Не даёт отстраниться, прижимается. Меня простреливают странные ощущения. И… неприятными их не назвать. Он вбирает мои губы сильнее, вводя в оцепенение. Потом отпускает, но тут же снова касается.

– Не сжимай зубы, – шепчет и снова нападает, только теперь уже обхватывает меня второй рукой за талию и крепко прижимает к себе.

Такой напор пугает меня, хоть и запоздало. Пытаюсь возмутиться, но он пользуется этим и протискивает свой язык мне в рот. Я мычу, упираясь ему в грудь, но даже дёрнуться не получается, потому что его ладони крепко удерживают меня за талию и затылок. А потом я понимаю, что вот так тереться об него сейчас не стоит.

– Тшш, – Миксаев говорит мне прямо в губы. – Просто расслабься, Принцесса. Это ведь оказалось не так страшно, правда?

Этой заминки хватает лишь на вдох, а потом его рот снова обрушивается на мой. Сминает, сносит, дезориентирует. Опять вталкивает свой язык, прикасается им ко всему: к нёбу, зубам, моему языку. Толкается, занимая пространство.

Влад легонько прикусывает мою верхнюю губу, немного тянет за волосы, открывая шею и прижимается уже к ней. Нагло и по-хозяйски, не спрашивая разрешения. Скользит языком к ключице, оттягивая воротник куртки, опаляет дыханием кожу.

Осенний вечерний ветер холодит влажную кожу, и я внезапно прихожу в себя. Понимаю, что безвольно повисла в его руках, перестала сопротивляться, закрыла глаза и сдалась.

– Хватит! – встрепенувшись, упираюсь ему в плечи, но голос звучит не так твёрдо, как мне хотелось бы. – Влад, пожалуйста, прекрати.

И, что удивляет меня, он отпускает. Отходит на шаг назад и смотрит, словно только что сотворил произведение искусства и теперь оценивает, что получилось. Только то, что он сделал – совсем не произведение искусства.

Сжимаюсь под его взглядом. Мне вдруг становится стыдно. В первую очередь перед самой собой.

– Ты обещал отвезти меня домой, – обхватываю плечи руками, на Миксаева не смотрю.

– Признай, девочка, тебе понравилось, – ледяная ухмылка обжигает.

– Совсем нет. Ты поставил условие – выполни теперь обещание.

– Понравилось, – самодовольно утверждает, снова сокращая между нами расстояние. – Могу поспорить, что если я засуну тебе сейчас руку в трусы, там будет очень мокро.

Я задыхаюсь от такой похабщины и отворачиваюсь, чтобы попытаться сдержать слёзы. Он издевается надо мной и испытывает от этого чистое удовольствие. Это ему и нужно – вот причина.

И ещё горше от того, что, кажется, он прав, моё тело действительно на него среагировало.

– Что?

Начинаю терять терпение. Машка же смотрит на меня подняв бровь и покачивая ногой. Она сложила руки на груди и развалилась в кресле. Бесит этот её взгляд.

– Лера, ты серьёзно? – её гламурной саркастичной выдержанности не хватает, и она подвигается к краю, лихорадочно сверкая глазами. – То есть крутой известный парень, который пишет тебе стихи и посвящает песни, приезжает к универу на крутейшем байке, отбивает тебя у другого, увозит встретить закат в одно из самых романтичных мест в нашем крае и дарит твой первый охренительный поцелуй. И… он чудовище, монстр, «о Боже, куда мне от него бежать»? Я правильно понимаю?

– Всё совершенно не так, Маша! Он пугает меня. У меня поджилки трясутся от одного его взгляда, понимаешь?

– Ты уверена, что это от страха? – Маша продолжает стоять на своём.

– Да! Дело совсем не в романтике, пойми ты. Это не влюблённость и даже не увлечение другим человеком. Да даже не одержимость, чёрт её дери, она хотя бы понятна. Для него всё это игра. Забава, Маш. Большой мальчик Владик так развлекается.

– Так переиграй его! Сделай так, чтобы влюбился. Это же, блин, Влад, мать его, Миксаев! Если собрать все пролитые по нём слюни хотя бы с одного концерта, можно бассейн открыть с несколькими зонами!

Она непробиваема. Неужели и правда не понимает?

– Маш, о чём ты вообще? – разворачиваюсь и внимательно смотрю в глаза подруге. – С такими, как он, не играют в игры. Это опасно. И я действительно боюсь его.

Наверное, мне ей не объяснить. Карташова видит в этом парне мечту. Боготворит его даже после всего, что знает, поэтому я сворачиваю этот разговор.

Позавчера Миксаев привёз меня к самым воротам дома и уехал, не обернувшись. Просто дал по газам, оставив меня у калитки. И слава Богу.

А я вошла в дом, выпила с отцом чаю, а потом поднялась к себе, приняла душ и уснула крепко и моментально. Хотя думала, что после пережитого не смогу уснуть вообще. Мне даже сны не снились.

Утром едва не проспала на первую пару. Хорошо, что папа располагал временем и подвёз меня.