Какая Лена все-таки храбрая! И сильная!

Сергей помолчал, всматриваясь в Ленкино лицо, хорошо ему знакомое с раннего детства. И наконец неохотно бросил:

— Прямолинейна — до грубости. Ни на грош воображения. Стремительна. Даже слишком. Не труслива, но это за счет отсутствия воображения, как я уже сказал. Что еще? Да, ты очень упряма! До крайности. К цели пойдешь напрямик и через трупы. Ну-у… верна друзьям и по-своему честна. — Сергей сдвинул брови, размышляя, и неуверенно буркнул: — Кажется — и это странно — ты весьма прагматична, рациональна и… еще ты — неплохой математик…

— Класс!!! — восторженно выдохнула Ленка, с уважением глядя на хмурую физиономию друга. — Действительно — класс!

Сергей очень удивился. Гришка насмешливо заухмылялся. Дина встревоженно смотрела на друзей: она не хотела ссоры.

Лена вспыхнула и мгновенно сыграла отступного. Пожала плечами и снисходительно заявила:

— В принципе ничего нового я не услышала. Но все равно: приятно получить подтверждение собственным мыслям о себе!

Друзья переглянулись.

Дина откашлялась и невнятно пробормотала:

— А мне п-показалось — н-ничего хор-р-рошего он не сказал…

— Это — на твой взгляд, — Лена покровительственно посмотрела на подругу. — На мой же взгляд, он сказал главное: что я стремительна, смела, рациональна и верна друзьям! По-моему, лучшей характеристики вообще не существует!

— А как насчет «идти по трупам»? — ехидно напомнил Гришка.

— Мелочи, — отмахнулась Лена. — Учти, если хочешь чего-то в жизни добиться, о слюнтяйстве нужно забыть. Папа говорит — это интеллигентщина. Я о слюнтяйстве, понял?

Гришка сердито выкрикнул:

— А отсутствие воображения?! Это же почти тупость!

— Помолчи, мазила! — презрительно фыркнула Парамонова. — Мне ваше дурацкое воображение — до лампочки! Без надобности, понял, нет?

Мальчишки вновь переглянулись. Дина мягко улыбнулась. Гришка рявкнул:

— А упрямство?!

— Чья бы корова мычала! — возмутилась Лена, вспыхивая как порох. — На себя посмотри!

— Молчу-молчу, — Гришка дурашливо поднял руки. — Ни малейшего желания, чтобы ты потопталась и на моем трупе!

— То-то же, — засмеялась Лена. И легонько шлепнула Гришку по затылку. — Ладно, кончай базар! Пусть теперь Динка выскажется. Она одна еще ни словечка ни выдала.

Дина недоумевающе посмотрела на нее:

— А что г-говорить-то?

— Ну, ты даешь! — восхищенно присвистнул Гришка.

Лена терпеливо пояснила:

— Что ты думаешь об этой истории? И что, по-твоему, нам делать дальше?

Дина какое-то время задумчиво рассматривала Сергея. Затем тряхнула головой:

— Честно?

— Естественно, — буркнула Ленка.

Дина помолчала немного. И торопливой скороговоркой сказала:

— Я бы прямо с-сейчас побежала к Карандашу. И в-все-все ему рассказала бы. Ему, с-сами знаете, можно довериться. И он п-поможет. Наверняка. Тем более, с-сами говорите, он и так что-то знает.

Гришка попытался ее перебить. Дина с отчаянием крикнула:

— А п-пытаться рассорить Сережиных родителей — глупо! Если у этой Эльвиры есть к-какая-то цель, она на н-наши провокации не купится! Я так думаю…

Она почти упала на скамью и прикрыла загоревшееся лицо ладонями.

Ребята переглянулись. Гришка дурашливо пропел:

— Всегда говорил — в нашей тихоне что-то есть!

— Кончай придуриваться, — рассердилась Лена. — Я согласна с Динкой — топаем к Карандашу.

Гришка пожал плечами, но возразить не рискнул. Прекрасно знал: если Ленка приняла какое-то решение, спорить с ней абсолютно бесполезно. И опасно! Пустая трата времени. Дальше Парамонова двигалась напролом. Как танк. И помешать ей наломать дров способны только они. Втроем.

Увидев, как решительно она настроена, все остальные покорно поднялись со скамьи.

— Куда пойдем? — покорно спросил Сергей. — В школу или прямиком домой?

— Для начала — в школу, — кратко распорядилась Лена. — Сами знаете, Карандаш в мастерской обычно с утра до позднего вечера торчит. Художничек, елки!

Карандаша они застали в мастерской. К изумлению друзей, там же находилась и Света Лукьяненко. Окна в мастерской были распахнуты, солнечные лучи простреливали комнату насквозь, в школьном саду звенели птицы… Света сидела у окна, положив голову на подоконник, и сладко спала. Рядом стоял мольберт, на полу валялась оброненная кисть.

— Что это она тут делает?! — возмутилась жарким шепотом Лена.

— Дрыхнет, сама разве не видишь? — фыркнул Гришка.

— Пришла работу закончить, вчера во время уроков не успела, — негромко пояснил Карандаш. — Да вот заснула. Воздух-то какой… весна наконец пришла!

Старый учитель их приходу, похоже, не удивился. Он отозвал Сергея в сторону и осторожно спросил:

— Ты по поводу мачехи?

— Как вы догадались?

— Невелика догадка, — хмуро улыбнулся старик. — Ясно же: что-то неладно у тебя в доме. Такое, — он кивком указал на знакомый Сергею холст, лежавший на столе, — не от большой радости пишут!

Карандаш сдержанно пригласил ребят усаживаться.

Бдительная Парамонова с большим подозрением покосилась на спящую одноклассницу. Видя, что друзья на Лукьяненко внимания не обращают, она недовольно прошипела:

— Что, прямо при ней будем говорить?

Сергей торопливо сказал:

— Ничего страшного. Пусть себе спит.

— Ага, плюнь, — как-то слишком быстро поддержал его Гришка.

Лена насупилась. Такое единодушие показалось ей странноватым. Ладно бы, один Сергей, он вообще слизняк, но Лапшин… Это уже перебор!

Перехватив негодующий Ленкин взгляд, Карандаш сказал:

— Они правы. Если бы ты видела портрет Светы, написанный Ильиным, ты бы не сомневалась — более чистую душу трудно найти.

— Вот еще! — разозлилась Ленка. — Чище, грязнее — глупости это все!

Но старый учитель все смотрел на нее — строго и как-то… грустно. И Ленка сдалась.

— Ну, и где этот ваш знаменитый портрет? — делано-небрежно спросила она.

Старый художник кивком указал на картину Сергея, и Лена с самым безразличным выражением на лице направилась к его мольберту. Дина, подумав, пошла следом — она тоже еще не видела портрета Светланы.

Карандаш и мальчишки переглянулись. Гришка с любопытством ожидал возвращения Парамоновой.