Элисон кисло улыбнулась:

– Я ценю это.

– Как я могу сожалеть о том, что вы носите моего ребенка? Я и мечтать не мог, что это когда-нибудь осуществится. Мой ребенок… Вы вернули мне эту надежду, и я благодарен ошибке в лаборатории. Не будь этого, у меня не появилась бы такая возможность.

Он положил ладонь ей на живот. Он часто это делал, и она уже привыкла радоваться осторожному прикосновению его руки, теплу, разливавшемуся по коже.

Она тоже не может сожалеть об ошибке. Да и как сожалеть? Ей симпатичен Максимо, она уважает его. Она очень довольна, что у ее малыша будет такой отец.

Максимо перевел взгляд на дом:

– Я начал строить виллу незадолго до смерти Селены. Ей совершенно не понравилось это место, и она отказалась сюда приезжать. А я надеялся, что здесь будет наш семейный дом. Но она предпочитала город.

– Мне очень жаль, что вы ее потеряли.

Он заслонил глаза рукой от солнца.

– Я потерял ее задолго до того, как она умерла.

Сколько печали в его сдержанности. И как сильно ей хочется его утешить.

– Я знаю, что вы пережили тяжелые времена, но я уверена, что она любила вас, Макс.

– Она была несчастлива. Титул принцессы требовал от нее очень многого, больше, чем она предполагала.

– Но с ней были вы.

– Периодически. Мое положение вынуждало меня много путешествовать. Селена не желала сопровождать меня в деловых поездках. Она хотела развлечений, чтобы с ней кто-то был рядом, оказывал ей знаки внимания. Ей не была присуща независимость, как вам. – Он слегка улыбнулся. – Я не виню ее за это. И за то, что она была несчастлива.

У Элисон не укладывалось в голове, как Селена могла не быть счастлива с Максимо. В нем есть что-то такое, заставляющее желать его общества. Ей нравился его запах, ободряющее тепло его тела, когда он, вот как сейчас, сидит с ней рядом на скамье. То, как он нежно и благоговейно кладет руку ей на живот. Быть около него означает защиту. Счастье. Заботу, которую она никогда ни от кого не получала.

Эти мысли поразили ее, и она поспешно встала. Он ей необходим. Это уж слишком. Он овладел всеми ее мыслями даже без секса и романтики. Максимо хороший человек, но он надменный и властный, он ожидает, что она будет делать то, что он ей скажет. Когда он заявил, что брак – это единственно возможный выход, то ожидал, что она с ним согласится… и она согласилась. А потом… потом не прошло пяти минут, как она оказалась в самолете.

Очень легко забыть об опасности, когда он включает свое обаяние, дарит ей сексуальную улыбку. Но она устоит, не поддастся, потому что ситуация становится угрожающей.

– Мне жарко. Я хотела бы войти в дом, – сказала она и встала.

Максимо не мог не заметить, что у Элисон вдруг изменилось настроение, и не понимал, в чем дело.

Но он хочет ее. Он честно признался в своем намерении ее соблазнить и не откажется от этого. Он собирается превратить вынужденный медовый месяц в настоящий. Его тело ныло от желания обладать ею каждую ночь, когда он лежал в пустой постели и представлял веер ее волос на своей подушке, восхитительный рот, приоткрывшийся во вздохе, когда он опускает ее на простыни и сам опускается сверху…

Его желание такое сильное, всепоглощающее, что тело разрывается. Это безумие, он в жизни не испытывал ничего подобного. Но то, что происходит, – идеальный вариант. Элисон не хочет любви, но она охвачена такой же страстью, как и он, – он это знает. О любви речи нет ни у нее, ни у него.

Эта сокрушительная страсть так же далека от любви, как… он даже не может подыскать подходящее сравнение. Но и Элисон совершенно не похожа на Селену. И слава богу. Элисон взрывная, независимая. Когда она злится на него – как вот сейчас и непонятно почему, – то не скрывает своего раздражения.

А Селена была слишком утонченной, она нуждалась в нем, в его защите, его поддержке. Он не смог этого ей обеспечить. В результате она полностью отдалилась от него, а он так до нее и не достучался, не нашел способа унять печаль, горечь, съедавшие ее.

С Элисон, по крайней мере, он не попадет в тот ад, каким в конце стал его первый брак. Она не будет зависеть от него, ожидать, чтобы он разрешал все ее проблемы. Не станет обвинять его, если ей покажется, что все пошло не так, как она рассчитывала.

Но чувство вины не отпускало. Ведь Селена была его женой, и он должен был сделать ее счастливой. А он с этим не справился.

С Элисон ему это не грозит. Она не желает настоящих брачных отношений. И он не желает. Это у них общее.

Максимо встал и пошел следом за Элисон к вилле. Все мысли о своем первом браке испарились, когда он смотрел на плавное покачивание ее бедер.

О да, соблазнение своей невесты доставит ему много радости.

Максимо сидел у себя в кабинете, решив не беспокоить Элисон, дать ей поспать после пережитого стресса. Она устала, и ей необходимо отдохнуть. Он повторял эти слова в уме, а тело требовало немедленно приступить к плану обольщения.

Он изо всех сил старался отвлечься на работу и не думать о женщине, спящей в его спальне. Бесполезное занятие. Страсть медленной волной накатывала на него, проникая до самых костей и не отпуская ни на секунду.

Тут зазвонил мобильник. Это его личный врач с сообщением о результатах теста.

Разговор длился всего минуту, и за эту минуту его жизнь резко изменилась.

Максимо, не постучав, открыл дверь в комнату Элисон. Она спала, и от ее красоты, от накатившегося желания у него перехватило дыхание, ноги подкосились.

– Элисон. – Он присел на кровать и взял ее за руку. – Элисон. – Он провел ладонью по ее лицу, отведя в сторону волосы. Она шелохнулась, потянулась и тихонько вздохнула. – Элисон.

Она потерла глаза и перевернулась на бок. Глаза у нее были сонные, волосы спутаны. Он никогда не видел женщину прекраснее.

– Макс? – глухим от сна голосом произнесла она. Всего-то назвала его имя, а он моментально возбудился.

– Звонила врач.

Элисон тут же села и откинула волосы с лица.

– Что она сказала? – Глаза у нее подернулись дымкой от слез.

– Я не носитель вируса. У нашего ребенка не будет никакого кистозного фиброза.

Она вскрикнула и обхватила его за шею, рыдания сотрясали ее. Максимо прижал ее к себе и дал возможность выплакаться… за них обоих. Шея у него сделалась мокрой от ее слез. Она задевала губами ему щеку и шептала:

– Я так боялась. Я думала… я не хотела смотреть, как умирает наш ребенок, Макс.

– Вам и не придется.

– Моя сестра совсем маленькой девочкой умерла от этой болезни. Это было ужасно. Я чуть сама не умерла, видя, как она угасает. Я не смогла бы пережить этого опять с нашим ребенком.