Чего?

Они раньше были лучшими подругами. В детстве. Пема никогда тебе не рассказывала?

Нет, говоришь ты. Мне никто никогда ничего не рассказывает.

Вам приходится ждать наступления ночи. Ты лежишь рядом с Теши, глаза у него закрыты, однако ты не уверена, что он спит. Ты дотрагиваешься до его руки, но она безжизненно лежит вдоль тела. Скорее всего, он не спит, только притворяется, чтобы не отвечать на твои вопросы.

Ты следишь взглядом за меняющимся узором деревьев и вспоминаешь Лхаки, мать Теши, и Пему, твою собственную. Они были лучшими подругами, а ты и не знала. Почему Пема тебе не рассказала?

Ты видела его мать всего раз, на рынке, когда одна отправилась за покупками. Ее красивое лицо ясно стоит у тебя перед глазами. Ты помнишь, как она тебя узнала. Как долго, молча на тебя смотрела.

Ты похожа на мать, наконец проговорила она и, взяв Теши за руку, увела его.

Ты рассказала об этом своей матери, думая, она обрадуется.

И что ты ответила? – спросила мать.

Сказала «спасибо» и поклонилась.

Шея и лицо у матери раскраснелись, как всегда, когда она сердилась или волновалась.

Никогда больше ей не кланяйся. Она ниже тебя.

Поднимается ветер, и лес погружается во тьму. Пора идти. Ты трясешь Теши за плечо. Видимо, он все-таки уснул, так как добудиться его непросто. Наконец он садится, трет лицо и таращится в темноту.

Ты встаешь и скатываешь шкуру.

Спасибо, говорит Теши.

За что?

За то, что попросила меня пойти с тобой.

Ты бы без меня скучал.

Наверно.

Вы собираете вещи и идете по направлению к тропе, где скоро никого не будет.

А если с нами кто-нибудь заговорит? – спрашиваешь ты.

Просто прикрой рот правой рукой. Якобы мы дали обет молчания.

Ветер свистит у тебя в ушах. Когда он стихает, ты слышишь ритм ваших шагов, а потом как будто кому-то трудно дышать. Через некоторое время понимаешь: Теши пытается сдержать рыдания.

17

Гималаи, год неизвестен

Пема забилась в угол дома – уже не принадлежащего ей, – где ее не найдут. За бутылками и полками она ночью спряталась от гостей, так как была уверена, что развалится.

В одну ночь твой побег и смерть единственного в жизни друга.

Пема сжимает кулаки и давит на глаза. Ей больно, перед глазами пляшут звезды. Она хочет думать, в ней еще остался свет. Иначе как жить дальше?

Всю ночь Пема ждет ухода гостей, потом выходит из укрытия. Некоторые так и не разошлись. Одни валяются в беспамятстве под столами, другие обмякли на стульях. На стенах разодранные бумажные фонарики, полчища муравьев поедают остатки еды. Пема смеется. Ей так хотелось украсить дом к празднику, чтобы соседи не злорадствовали над ее невзгодами. Зачем она вообще об этом беспокоилась?

Ты сбежала, а Лхаки умерла.

Ночью она слышала, как соседи шепчутся о смерти ее старой подруги. Они говорили так холодно, что Пема чуть не набросилась на них с кулаками. Как вы вообще осмеливаетесь произносить ее имя? При жизни Лхаки они ни разу не проявили к ней доброту. Но с бо́льшим удовольствием Пема ударила бы себя.

Ее дружба с Лхаки никого не волновала, пока им не исполнилось четырнадцать. А потом мать Пемы сказала, Лхаки неприкасаемая, и запретила с ней видеться.

Она погубит твою репутацию, сказала тогда мать.

Значит, у нее есть репутация. До тех пор Пема понятия не имела, что это вообще такое и что репутацию можно погубить. Позже она рассказала Лхаки о запрете матери. Я не переживу, сказала Пема. Лхаки опустила взгляд в землю и очень долго молчала. От ее молчания Пеме стало неловко.

Наконец Лхаки ответила: Странно, твоя мать так долго молчала. Все правда.

Но я что угодно за тебя отдам! – воскликнула Пема.

Лхаки только рассмеялась – саркастическим смехом, которого Пема у нее раньше не слышала: Послушай, Пема, потеряв статус, ты будешь страдать больше, чем потеряв меня.

Эти слова, коль уж были сказаны, положили конец их дружбе. Пему в самом деле начало беспокоить, что о ней думают другие, и она нашла оправдания разрыву с подругой. Согласилась вести жизнь, как у матери, жизнь, какой от нее ждали, – удачно выйти замуж, растить детей, работать в поле и накопить достаточно для прокорма стареющих родителей.

Но первой замуж вышла Лхаки, запечатав свою судьбу, поскольку связала ее с другим неприкасаемым, рагьяпом.

Хоть Лхаки и Пема жили в одной небольшой деревне, они не встречались много лет, но в один прекрасный день Пема выехала на дорогу и увидела, как ей навстречу едет Лхаки. Пема остановилась. Ей так не хватало подруги, и стало ясно: никто и ничто ее не заменит. Она хотела поговорить, попросить прощения. Лхаки тоже остановилась, однако на расстоянии. И все же Пема рассмотрела привязанного к ней ребенка – Теши, его имя она узнала позже.

Женщины сидели каждая в своей повозке на пустой дороге. Лхаки совсем не изменилась. Пема, демонстрируя очередную беременность, провела рукой по животу, а Лхаки с гордостью похлопала сына. Потом Пема встала. Она уже собралась сойти с повозки, подойти к подруге и обнять ее. Но Лхаки подняла поводья и быстро уехала.

Пема раздумала ехать, куда собиралась. Она звала Лхаки, но та не обернулась.

Годы спустя Пема не поверила, что Теши просто так шел по полю и случайно наткнулся на тебя. И стало так горько, будто в ней разверзлась глубокая яма. Она не сомневалась, Лхаки подослала сына в отместку. Но потом догадалась: Теши твой единственный верный друг и сделает для тебя все. Она сознавала: никакая мать не в силах дирижировать такой любовью, такой верностью.

За день до твоей продажи, до криков и камня в ставни ты, склонившись за завтраком над миской, решила съесть ее по-свински. Потом, оставив миску на столе, не посмотрев на Пему, не поблагодарив ее, ушла. Ты частенько такое проделывала. Пема чувствовала себя тогда нелюбимой прислугой. И когда пришла Мида, Пема спросила у нее: Захочет ли кто-нибудь взять ее в жены? А ты слышала.

Пема потратила огромную часть своей жизни, пытаясь понять тебя. Ты в ее представлении была странным, одиноко расцветшим в темноте цветком. И забившись в угол дома, стиснув кулаки, она спрашивала себя, когда совершила первую ошибку.

Ведь в младенчестве, очень недолго, ты вроде бы не проявляла никакого недовольства жизнью. Почему же все так резко изменилось?

Пема помнит, как однажды ты ползала, а она наблюдала