Англичане, по слухам, собирались выставить какие-то личные вещи самого Мерлина.

Экспозиция французских Дозоров, как, наверное, и следовало, была наиболее представительной. Только очень сильно разнилась у Светлых и Темных, и отнюдь не по своей «масти», как говорили в старину. Дневной Дозор упирал как раз на все старое. Павильон парижских Темных напоминал внутреннюю лабораторию Якова Вилимовича – магические кристаллы, архаические приспособления, древние манускрипты. Были тут и забавные безделушки вроде куклы, бегающей на паучьих ногах, – творения Джакомо Лепорелло, личного мага самой Марии Медичи. Еще не повсюду укрепили таблички, прочесть которые можно было только через Сумрак.

Но больше всего русского дозорного удивили не орудия волшебников прошлого из коллекции Темных и не ухищрения Инквизиторов, а то, что приготовили к выставке французские Светлые.

Ночные сантинель, казалось, решили во всем быть солидарными человеческой экспозиции на выставке рубежа двух веков (и самой большой в истории!). В первую очередь – в живописании достижений науки. Во главу угла они поставили инженерную мысль, а вовсе не заклинания. Потому-то их центральной диковиной была движущаяся панорама проектов выставки – настолько смелых, что люди сами же отринули их еще шесть лет назад. Гигантский кран месье Тропэ-Бальи переносил целые вагоны с пассажирами с одного берега Сены на другой. Воздушные конструкции господина Берто если не все, то многие выставочные отделения располагали на канатах, протянутых над землею между гигантскими мачтами. А колодец архитектора Себильо – в десять раз глубже высоты Эйфелевой башни! – вмещал горный и металлургический отделы.

Именно это и поражало Леонида больше всего. Парижские дозорные потратили огромное количество сил и разрядили несколько весьма ценных артефактов, чтобы показать несбывшиеся мечты людей.

Впрочем, говорят, и Сумрак не показывает ничего, кроме этого.

…В комиссариате было тесно и накурено. Дымили сразу несколько трубок, начиненных разными сортами табака.

Однако Леонид заметил на окне маленькую спиртовку и небольшую горстку золы. По опыту, уясненному в научном отделе Дозора, он понял: кто-то только что пытался заниматься прорицаниями на скорую руку.

Кроме Градлона и Фюмэ, Александров узнал Мориса и давешнего Артура из лондонской делегации. Не было главы парижского Дневного, вместо него – заместитель, щеголь с тонкими усиками месье Обри. Широкоплечий Инквизитор в накинутом капюшоне служил привратником. У Леонида засосало под ложечкой, стоило лишь шагнуть через порог. Он не мог распознать сложных заклятий, но всегда таким образом чувствовал, когда попадает под воздействие чар.

Тут явно было что-то защитное.

На столе мерцал хрустальный шар на серебряной подставке. Леонид помнил, что означает это мерцание – ничего хорошего.

– Мы потеряли всякое сообщение с экспедицией в катакомбы, – с ходу начал Пресветлый. – Сумрак молчит.

– Они мертвы? – спросил Леонид.

Краем глаза он уловил что-то на лице Мари, взволнованно теребившей пальцами крохотный ридикюль.

– Нет, – вместо Светлого ответил заместитель Вуивра. – Судьба неясна.

– Нам необходим Брюс, месье Александрофф, – уведомил Градлон. – Я уже выслал за… вашим приспособлением.

Друза все еще находилась в личном хранилище Пресветлого. Ее должны были привезти и установить в павильоне в день открытия выставки.

– Подождите здесь, – продолжил Градлон и кивнул на два стула. – Кристаллы вот-вот доставят.

– Полагаете, ваш русский советник способен хоть что-то прояснить? – исподлобья посмотрел на него Обри.

Морис безмолвствовал и только вглядывался в пустоту хрустального шара.

– Полагаю, нет причин в этом сомневаться, – ответил Градлон и раздумчиво потер висок. – Он не сидит в Сумраке сложа руки. А кроме того, Брюс – единственный Иной, способный не только предсказать падение небесного тела величиной с Нотр-Дам, но и предотвратить его.

– Грубин – вампир вне всяких рангов, – нарушил молчание Великий Инквизитор Франции. – Он волен ретироваться откуда угодно. Если эта сумеречная тварь способна нанести вред даже ему…

Неожиданно зазвенел брегет в чьем-то кармане. Иные переглянулись.

Звенящий – и даже светящийся механизм – мгновенно оказался в руке Пресветлого.

– Не может… – Градлон тут же осекся. – На мое авто напали, господа.

– Чертовски странно, – вымолвил Обри.

– Напротив! – встрепенулся Морис. – Где именно?

Пристально вглядываясь в свой золотой хронометр, Пресветлый назвал место. Один из Инквизиторов молча простер руку над хрустальной сферой.

Внутри шара проявилась картинка. Леонид прежде никогда не видывал подобного. Можно было разглядеть улицу и авто Градлона, врезавшееся в фонарный столб. Из кабины вырвался огненный шар и устремился куда-то.

– Немедленно выслать два отряда! – распорядился Великий Инквизитор и покосился на Градлона. – Если вы не против помощи.

– Не возражаю. – Пресветлый в этот момент уже был занят другим. Несколько мгновений он, казалось, отрешенно смотрел в угол. Потом в углу обозначилась светящаяся рамка, как будто прямо в воздухе открывалось окно.

– Месье Александрофф, – позвал Градлон, – следуйте за мной. Примените защитные чары, какие знаете.

– И я с вами! – вдруг послышался голос Мари.

Боясь, что последует отказ, девушка заговорила с отчаянной поспешностью:

– Я личный ассистент месье Брюса. И боевой маг!

Градлон бросил на нее недовольный взгляд, но ничего не сказал.

Светящаяся рамка уже расширилась настолько, что в нее мог протиснуться взрослый человек. Леонид слышал о таких заклинаниях – кажется, они назывались архитектурным словом «портал». Он знал, что эта магия требует огромных затрат Силы, в противном случае Высшим Иным не нужны были бы поезда и пароходы.

Первым сквозь воздушную дверь шагнул Пресветлый коннетабль. Затем, прошелестев юбками, юркой птичкой в портал скользнула Мари – у Леонида даже не было шанса возразить. Он пошел третьим, успев заметить, как, повинуясь взгляду Мориса, за ними двинулся следом молчаливый крепыш-Инквизитор.

Никогда еще Леонид не видел настоящего уличного боя – ни с волшебным оружием, ни с огнестрельным. А попал он сразу и на тот и на другой. Первое, что он услышал, был револьверный выстрел, за которым немедленно раздался неприятный свист над головой.

Леонид пригнул голову и обернулся к Мари. Девушка не выглядела напуганной. Похоже, ее хорошо подготовили к подобным случаям.

Улица оказалась пустынной, что было явлением непривычным для этого парижского часа. Автомобиль Пресветлого, черный двухместный «Рено», едва не снес уличный фонарь. Тот покосился, точно старый крест на погосте.

По мостовой раскатились луковицы – безлошадный экипаж сантинель задел стоявшую на углу телегу бакалейщика. Самого бакалейщика нигде не было видно, впрочем, как и никого вокруг. Перестрелка не привлекла даже ажанов.