— Тебе нужно наложить швы.

Он хрипло смеётся и морщится.

— Ты всё ещё думаешь обо мне как о человеке.

Я, нахмурившись, молчу, не в силах произнести вслух то, что творится в моей  голове. Поэтому несусь на кухню и приношу полотенце.

— Прижми рану полотенцем. Давай попробуем остановить кровотечение.

Он делает, как я ему говорю. Лицо Таддеуса искажается от боли, и он закрывает глаза.

— Ты в порядке? — беспокоюсь я, тут же мысленно стукнув  себя по голове.

Конечно же, нет. У него в животе зияет дыра.

— Со мной всё будет в порядке, — хрипит он. — Это ерунда.

Ерунда?!  Он должно быть, шутит.

Отворачиваюсь от вида окровавленного полотенца. Меня мутит, и я чувствую  лёгкое головокружение.

— Эй, — хрипит он и в его глазах отражается вина.  — Мне очень жаль. Мне надо было вернуться домой.

— Я не думаю, что это была бы хорошая идея. Как бы ты поехал на мотоцикле?! 

Таддеус сдёргивает полотенце, чтобы показать мне, что кровотечение уже остановилось.

— Белль… Я в порядке, — и он поднимается с дивана.

Стук в дверь заставляет меня вздрогнуть. Таддеус бросает на неё многозначительный взгляд, прежде чем уйти на кухню и скрыться из виду.

Я не успеваю до конца открыть дверь, как в прихожую вваливается… Гевин.

— Где он?

Страх, беспокойство и паника поднимаются во мне. 

— Кто?

Он оглядывает мою крошечную квартирку.

— Парень. Я видел, что он пришёл сюда.

— Ты пьян, Гевин. Иди домой.

— Нет! — рявкает он. — Я видел, как он возился с Питером.

— С парнем, которого ты зарезал? Что ты вообще наделал?

Гевин грозит мне пальцем.

— Ты тоже это видела.

Мразь. Я не собираюсь подтверждать то, что произошло.

— Нет.

— У Питера была кровь, но раны теперь нет. Этот парень... он что-то сделал. Он похож на ведьму или что-то в этом роде.

— Он ничего не делал! — закипаю я от злости.

— Так ты знаешь этого парня? — Гевин шатаясь, направляется на кухню, но я останавливаю его.

— Иди домой, Гевин. Проспись.

Но он хватает меня и прижимает к себе.

— Ты такая милая и горячая, когда злишься.

Мне удаётся вывернуться из его хватки и отпрянуть в сторону.

Тут же Таддеус набрасывается  на него как лев и сбивает с ног. Его взгляд мечет молнии. Гевин старается сбросить Таддеуса, но тот лишь сильнее прижимает его к полу.

— Уходи. Сейчас же! — он бросает на меня полный ярости взгляд, и я, попятившись, скрываюсь в своей спальне. 

Мне слышно возню, глухие удары, а затем хлопок входной двери. Через несколько минут раздаётся стук в дверь спальни.

Я спешу открыть дверь. Таддеус прислонившись к дверному косяку, сжимает пальцами переносицу.

— Ты в порядке?

— Да.

Вздохнув, он скрещивает руки на груди.

— Ты его знаешь?

— Да, — но я не хочу вдаваться в подробности и злить Таддеуса ещё больше.

Он больше не задаёт мне вопросов.

— Он… цел и невредим? — осторожно спрашиваю я.

Он, глубоко вдохнув, смотрит мне прямо в глаза и молчит.

— А ты? — продолжаю я. 

— Мне пора.

Открывают рот, чтобы возразить, но Таддеус  не даёт мне сказать ни слова.

— Я заеду за тобой утром, — и исчезает.

Слышу, как завёлся его мотоцикл и помчался вниз по улице.

Таддеус

Чёрт, какой же я идиот!

Я крепче сжимаю руль и прибавляю скорость.

Мало того, что меня видели, так я ещё и умудрился впутать Арабелль во всё это. Я не должен был быть таким безрассудным. По крайней мере, я смог сдержать себя и не измениться полностью.

Что же со мной такое?

Раньше я был очень и очень осторожен, но с появлением Арабеллы всё пошло кувырком. Вместо осторожности я предаюсь фантазиям… о ней.

Сегодня я оказался на краю обрыва. Ещё один неверный шаг и меня поймают. Посадят под замок и будут проводить надо мной эксперименты.

Так что теперь надо быть более осторожным, а это значит – держаться подальше от Арабелль.

Но только как?

У меня нет силы воли, когда дело касается её.

Арабелль удивительная. Она смотрит на меня так, как будто не замечает моих уродливых шрамов. Она заставляет меня чувствовать себя желанным. Нужным ей.

Когда я с ней, чувствую, что могу сделать всё что угодно.

Быть кем угодно.

И это опасно.

Поэтому мне надо вспомнить, кто я на самом деле.

***

Арабелль

Я вглядываюсь в тёмный переулок. Моё внимание привлекает какое-то движение возле мусорного бака и что-то подталкивает меня вперёд.

— Таддеус? — тихо зову, осторожно пробираясь к мусорному баку.

Из-за бака слышится тихий стон. Я замечаю торчащие наружу знакомые ботинки и бросаюсь  к нему.

Таддеус привалился спиной к стене здания. Его голова свесилась набок, как будто у него нет сил, чтобы поднять её.

— Где ты ранен? — шепчу и осторожно приподнимаю его голову.

— Живот… — едва хрипит он, и я приподнимаю его рубашку.

Дикий ужас охватывает меня.

Кожи на животе Таддеуса нет, а только пульсирует кровавая масса органов.

Вскрикнув, застываю на месте. И как в замедленной съёмке вижу, как Таддеус замертво падает на землю.

Я резко просыпаюсь. Хватаю ртом воздух и вскакиваю с кровати.

Сердце бешено колотится в груди, а перед глазами стоит картинка замертво падающего Таддеуса.

Кое-как проковыляв в ванную, включаю холодную воду. Плеснув пригоршню ледяной воды на лицо, вытираюсь полотенцем. Руки дрожат, когда смотрю на себя в зеркало.

Это был всего лишь сон. И ничего больше.

Закрыв кран, забираюсь обратно в постель и смотрю на часы.

Четыре тридцать.

Я пытаюсь снова заснуть, но видение раненого Таддеуса в переулке не исчезает и не даёт уснуть.

Наконец около пяти встаю  и варю кофе. Мне нужно перестать думать о Таддеусе. О его способностях. Обо всём.