– У меня есть ещё один талант, – сказала она. – Но всего один. Я хорошо играю в лакросс.

– Что-то мы не замечали, – вскинула брови Бобби.

– Я просто не хотела играть, – объяснила Глэдис. – Мне было всё равно, быстро я бегаю или медленно, забила гол или нет. Наверное, поэтому мисс Уилтон всё время ставила меня вратарём. Думала, что я способна только ворота собой закрывать. Но я могу играть по-настоящему. В обычной школе я была членом сборной.

– Вот и прекрасно, – вставила Мирабел. – Ты забьёшь кучу голов и напишешь об этом своей маме.

– Нам очень жалко твою маму, Глэдис, – сказала Хилари. – Не забудь рассказать, когда о ней станет что-нибудь известно. Для нас это тоже важно.

В тот вечер Глэдис легла спать счастливая. У неё появилась подруга. Ей все хлопали. Она сумела преодолеть свою скованность и поговорить с девочками о маме. И всё оказалось совсем не так страшно. Впервые за долгое время девочка заснула, едва опустив голову на подушку, а не лежала полночи, думая и переживая.

Зато пять других девочек никак не могли заснуть в эту ночь. У Пат, Изабель, Дорис, Бобби и Карлотты страшно болело горло. Они кашляли и чихали. И очень нервничали – ведь на следующий день был назначен концерт!

«Я завтра не прохриплю ни слова, – с ужасом думала Дорис, пытаясь откашляться. – Вот же не повезло! Я не смогу выступить. А я так об этом мечтала!»

Утром все пятеро, несчастные и измученные, явились к экономке. Она сразу раздала им градусники.

– Вы всё-таки подцепили эту гадкую простуду, которая ходит по школе, – сказала она деловито. – У всех температура, кроме Карлотты. Ну, её ничто не берёт. Тем не менее она вместе со всеми отправляется в изолятор.

– Но, матрон, ведь сегодня вечером концерт! – просипела Бобби. – Мы не можем заболеть!

– Надевайте куртки, шапки и шарфы, – проговорила экономка, не обращая внимания на Бобби, – и немедленно в изолятор! У вас у всех одна и та же простуда. Совершенно очевидно, что вы простыли, когда следили за последней игрой в лакросс. Ветер дул просто ледяной. Вот тогда-то вирус вас и настиг. Бобби, ты что, оглохла? Бегом за курткой и шапкой, и даже не думай препираться.

Спорить с экономкой было бесполезно. Она много лет лечила девочек и была твёрдо уверена, что тёплая постель и глоток микстуры почти мгновенно излечивают любые недуги. Концерт не концерт, всю компанию срочно отправили в изолятор. Несчастным больным оставалось только горестно стонать и гадать, что же теперь будет.

Класс быстро решил этот вопрос.

– Мы не можем выступать без этих пятерых, – сказала Хилари.

– У Дорис – один из основных номеров, – поддержала её Дженет.

– И у Бобби, – сказала Хилари. – И у Карлотты. Без этих троих наш концерт будет выглядеть очень жалко. Придётся его перенести. Устроим прямо перед окончанием половины четверти.

– Не получится, – покачала головой Анна. – На это время уже назначен концерт третьего класса.

– Ну тогда через неделю после них, – решила Хилари. – И наши больные окончательно поправятся. Надеюсь, никто больше не начнёт чихать и кашлять, но, если вдруг почувствуете себя плохо, сразу бегите в изолятор и лечитесь, чтобы нам провести этот концерт хотя бы через две недели.

– А Глэдис успеет порепетировать за это время, – сказала Кэтлин, – так что у нас добавится ещё один отличный номер.

– Ну и прекрасно, – заметила Анна, обернувшись к Глэдис. – Теперь у тебя куча времени на репетиции и подготовку.

И Глэдис неожиданно для себя обрадовалась. Она в самом деле любила играть роли и была совсем не против того, чтобы репетировать вместе со всеми. Ей не нравилось, когда о ней забывали. А теперь Глэдис выступит вместе с другими девочками, и ей станут хлопать так же, как и им. Да, будет о чём написать маме. Глэдис почувствовала благодарность к Мирабел, которая сделала возможными все эти приятные события.

– Жалко, конечно, что девочки заболели, – сказала она, подходя к подруге и беря её под руку. – Но зато через две недели, когда они выздоровеют, я с удовольствием приму участие в концерте. И я буду хлопать тебе изо всех сил, Мирабел. Мне кажется, ты выступишь лучше всех нас!

Но Мирабел даже не улыбнулась в ответ. Лицо у неё было пустым и холодным. Глэдис растерялась.

– Ты сколько пьес сыграешь? – спросила она. – Хочешь, я буду переворачивать страницы нот, когда ты будешь играть на пианино?

– Через две недели меня здесь уже не будет, – без всякого выражения произнесла Мирабел. – Ты же знаешь, что я уеду после окончания половины четверти. То есть я не смогу участвовать в концерте. Мне, понятное дело, очень обидно. Так что не трави душу.

Она вынула свою руку из-под руки Глэдис и вышла из комнаты. Как же всё ужасно складывалось!

На следующий день заболели Хилари и Элисон. Народу в классе заметно поубавилось, парты стояли пустые. Концерт перенесли на две недели позже, и второклассницы ходили хмурые и поникшие.

Радовалась только Элси. Она с самого начала отказалась принимать участие в концерте и его подготовке и теперь тихонько злорадствовала, глядя на разочарование других. Как и предсказывала Анна, она упорно изображала из себя напрасно обиженную и всеми покинутую страдалицу. Но никто не обращал на неё ни малейшего внимания.

Это задевало Элси. Гордость не позволяла ей спросить у Анны, что именно та рассказала мисс Теобальд в тот день, когда обеих девочек вызвали к директору. Но по поведению как одноклассниц, так и мисс Дженкс было понятно, что они считают старостой только Анну. Это было обидно до слёз. Так что иногда Элси страшно жалела, что не может, как Карлотта, вслух высказать всё, что она думает. Уж она бы их обругала – всему классу досталось бы!

Семь девочек в изоляторе чувствовали себя плохо только первые дня два. Как только температура спала, они сразу ожили и приободрились. А поскольку в палате лежало сразу несколько человек, они совсем не скучали, а, наоборот, болтали и играли в разные игры.

– Первая половина четверти заканчивается уже на следующей неделе, – сказала Изабель. – К нам приедет мама, и мы вместе куда-нибудь пойдём.

– Моя мама тоже приедет, – вставила Дорис. – Карлотта, а к тебе папа приедет?

– Да, а ещё бабушка, – мрачно ответила Карлотта. – С папой я теперь дружу, но, как только появляется бабушка, у меня начинается приступ невоспитанности и плохих манер. Из меня, как нарочно, лезут все мои цирковые привычки, а бабушка их не переносит. Я так старалась в этой четверти прилично себя вести, ни на кого не орать и сдерживаться.