– Мама!

Ее сразу же оставили, и она успела увидеть кого-то в белом, метнувшегося за угол. Но когда выскочила следом, там уже никого не было видно. А сверху грохотали туфли Лямзина. Он влетел на кухню растрепанный, перепуганный и так посмотрел на нее, что она под его взглядом зачем-то одернула платье и поправила волосы.

– Что случилось? Кто кричал?

– Я. – Она старательно делала вид, что ей все нипочем. Но «держать лицо» было трудно, поэтому Александра поспешно повернулась к нему спиной и зажгла газовую конфорку.

– С вами все в порядке? Почему вы кричали?

– Вы же видите, что нет. На меня напали!

– Кто?

– Откуда я знаю? Кто-то дышал мне в спину, я решила, что это мне мерещится от страха, и не стала оборачиваться. И тут меня схватили за горло.

– Вы что-нибудь успели увидеть?

– Нет. Почти. Это был кто-то в белом. Похоже, все-таки женщина. Или мужчина, одетый в длинную рубаху. Честно говоря, я не поняла, я только подол увидела.

– А потом? Куда побежал нападавший?

Александра пожала плечами:

– Я не знаю. Испарился, и все тут.

Лямзин нахмурился и выглянул из кухни, затем прошел немного вперед и за углом узкого коридорчика остановился. Там, выкрашенная в цвет стены, была скрытая дверь в небольшую кладовую. Места свободного в ней было мало, но худой человек вполне мог поместиться.

– Час от часу не легче, – Лямзин вернулся и обессиленно сел на стул. – Вы-то во всей этой истории каким боком? Не понимаю. Вы совершенно посторонний человек и в принципе не можете быть связаны с обитателями дома и их гостями. Или можете?

Он с подозрением покосился на нее.

Александра фыркнула:

– Уморили. Ваша фамилия случайно не Андерсен? Между прочим, смею вам напомнить, что именно вы меня привезли в этот дом. Я не напрашивалась. Людей, здесь собравшихся, вижу первый раз. И, раз уж вы втянули меня в эту авантюру… – Он вскинул голову, собираясь возразить, и тогда она повысила голос: – Да-да, не спорьте! Я здесь благодаря вам, а значит, вы несете ответственность за мою жизнь!

Лямзин понуро кивнул:

– Согласен, виноват. Исправлюсь.

– То-то же. Хотите чаю?

– Хочу. И все-таки, что неизвестному могло понадобиться от вас?

– Да забудьте. Может, он просто хотел меня изнасиловать.

Лямзин нервно хихикнул.

– Вы шутите?

– Не поняла?! Я что, не могу расцениваться как сексуальный объект? А как у вас с половой ориентацией, позвольте спросить?

– Ну, знаете ли! Все-таки вы та еще штучка, – вскипел Лямзин, – меня не удивляет, что на вас напали. Уже умудрились, значит, кому-то дорогу перейти.

– Ах, так! Вот и делайте теперь себе самостоятельно чай, я лично не собираюсь! И вообще, если меня убьют, моя кровь тяжким беременем ляжет на вас!

Лямзин рассмеялся.

– Сколько патетики, – всхлипывая от смеха, произнес он, – да кому вы нужны, убивать вас. Если, конечно, вы не врете и на самом деле ни с кем из тутошних обитателей не пересекались. Думаю, вам померещилось и никто на вас не нападал. Или же просто в темноте на вас кто-то случайно наткнулся.

– А я вот думаю, что некоторых людей портит их профессия!

Александра от злости покраснела и выглядела разгневанной фурией. Но надо отдать должное – очень хорошенькой фурией, и Лямзин, пока она эмоционально всплескивала руками и закатывала глаза, откровенно любовался ею.

– Вот что я хотела вам сказать, злой вы человек! – закончила она и выжидающе на него посмотрела.

Он сидел, подперев щеку кулаком и умильно глядя на нее. Глаза его блестели. Она помолчала немного и, поскольку Лямзин не проявлял желания говорить, сидя все с тем же выражением лица, уперла руки в боки и чрезвычайно эмоционально выдала:

– Ну, и чего лыбитесь? Я уже все сказала! Теперь ваша очередь.

– Опа, – очнулся Лямзин, – принцессы, оказывается, не гнушаются жаргоном. Откуда дровишки?

– Из школы, вестимо, – огрызнулась Александра. – Да будет вам известно, у нас демократичное общество. Поэтому в классах учатся дети разных слоев населения. Мне особенно повезло – слои были представлены во всей полноте и красоте.

– Какое качественное у вас образование.

– Да. Завидуйте.

Он, все так же улыбаясь, прошел к окну и, приоткрыв штору, выглянул во двор. В желтом свете фонарей во всю прыть несся кот, следом за ним бежал другой. Они запрыгнули на ограду и скрылись в сумраке соседнего сада.

– Можете поконкретнее рассказать, что именно с вами произошло? – спросил Лямзин, поворачиваясь.

– Зачем? Все равно же вы мне не верите. В фантазерки записали.

– Такой вариант я тоже не исключаю. К примеру, вам стало скучно в вашей комнате, и вы отправились путешествовать по дому. По дороге свернули на кухню, собираясь перекусить. Кстати, вполне вас одобряю, потому что сам проголодался. Так вот, поскольку есть в одиночестве вам не хотелось, вы и устроили здесь цирк. Легко это могу себе представить, зная ваш авантюризм.

– Думайте, что хотите, – махнула она рукой, – мне все равно.

– Серьезно?

Он подошел и крепко взял ее за плечи, а Александра с вызовом, глядя ему прямо в глаза, ответила:

– Да.

Лямзин снова сел.

– Александра, пожалуйста, не обижайтесь. Просто я чертовски устал, оттого и ерничаю. Дурацкая манера, согласен. Но я вам верю и в доказательство этого готов предложить вместе поужинать и даже разделить со мной кров. Уступлю вам свой диванчик, так уж и быть. А сам лягу на креслах.

– Еще чего! Сначала обвиняете меня во лжи, а потом набиваетесь в соседи. Больно надо.

Она налила себе чаю и гордо удалилась.

– Ну как хотите, – бросил он ей в спину и, повысив голос, добавил: – Но если передумаете – милости прошу! Моя комната рядом с вашей!

– Болван, – бубнила Александра себе под нос, поднимаясь по лестнице. – Грубиян. Невежа. И кто только манерам его учил! «Авантюризм». Да сам он…

И тут она дошла до двери в свою спальню и остолбенела. Там зияла черная щель.

«Как же так, – судорожно думала она, – я же закрывала замок на ключ? Кто же там побывал?»

Она повернулась на вмиг одеревеневших ногах и, расплескивая чай, неуклюже побежала прочь. У поворота коридора с перепугу налетела на Лямзина, не успев затормозить.

– Ну-ну, – пробормотал он, подхватывая ее за талию и возвращая в вертикальное положение. – Аккуратней надо, а то так и скатимся вместе с лестницы, обливаясь чаем.

– Я вижу, вы только об этом и мечтаете! Развратник.