Она придвинула к себе салат и вяло ковырнула его вилкой.

– А что вы делали после того, как вышли из машины?

– Из какой? – спросила она.

– Разумеется, из моей. Только мне нужно подробно, в самых мелких деталях, – сказал Лямзин, откусывая бутерброд с красной икрой.

– Зачем?

– Хочу понять, кому вы успели дорогу перейти, – серьезно произнес он.

– Глупости, я сама кротость.

– Ну, это бабушка надвое сказала. Впрочем, речь не о том. Мне важно понять, почему вами настолько настойчиво интересовались, что даже попытались в темном коридоре придушить.

– Знаете, вы меня страшно разозлили, когда забыли в машине почти на три часа…

– Нет, на два.

– …а сейчас так просто бесите! – не обращая внимания на его уточнение, закончила она. – Ничего я не делала. Постояла у куста роз, послушала лай соседских собак и, когда терпение окончательно лопнуло, отправилась искать вас. Между прочим, вы могли бы меня и предупредить, что мы приехали на убийство!

– А что тогда было бы?

– Я оказала бы вам поддержку. У меня по логике пятерка была.

– Тогда постарайтесь воспользоваться полученными знаниями и применить их на практике. Я просил вспомнить все в подробностях.

– Да не было ничего! Ну, прошла к дому, толкнула дверь и вошла. А, да, вспомнила. Но это такой пустяк, даже упоминать, пожалуй, не стоит…

– То есть? – Лямзин напрягся, как охотничья собака, почуявшая дичь. – Вы уж, пожалуйста, упомяните.

Он и сам не знал, почему каждый раз, едва намечается ценная информация, у него возникает ощущение смутной тревоги. Словно где-то в подкорке звучал тихий, но очень знакомый щелчок, тело напрягалось, а в голове прояснялось до звона. Тогда он впивался в объект взглядом, подмечая малейшие нюансы жестов, слов и обрывков фраз.

Сейчас, несмотря на то что девушка двигалась быстро, он видел все как при замедленной съемке. Вот она встала, сунула руку в карман, вытащила из него маленький синий флакон из-под духов и протянула ему:

– Вот.

– Это что?

– Нашла под окном в траве. Думаю, кто-то потерял. Я же говорила, сущий пустяк, надо было сразу хозяйке отдать, да я забыла.

Лямзин взял флакон платком и положил на стол.

– Идите руки вымойте на всякий случай, – мрачно сказал он.

Александра по своему обыкновению открыла рот, чтобы возразить, но, увидев его лицо, промолчала и пошла мыть руки.

– Это важно? – прокричала она из туалета. – Кстати, флакончик коллекционный, такие духи дорого стоят. Штучная работа.

Лямзин склонился и принюхался.

– Странный какой-то запах, что-то он мне напоминает…

– Давайте я попробую понять. М-м, какой изысканный аромат!

Она томно закатила глаза.

– Очень информативно. Если, кроме этого, у вас все, то плохой вы нюхальщик. Или как там в парфюмерии эта должность называется.

– Дегустатор запахов. Очень хлопотная профессия, между прочим. Мало того, что все время нос надо беречь, никаких ринитов и аллергий, так еще и мыться порой неделями нельзя.

– Это еще почему? – с подозрением поглядел на Александру Лямзин, ожидая подвоха.

– Потому что на себе проверяют, как новый образец одеколона или дезодоранта отбивает неприятный запах.

– Да ладно! Шутите?

– Серьезна, как никогда. Я читала об этом. Слушайте, а пить вы что-нибудь принесли?

– Ах, да. Вот кофе. – Он придвинул ей два закрытых пластиковых стакана на выбор. – Черный и с молоком. Какой будете?

– Черный. – Александра открыла крышечку, насыпала сахар из пакета и помешала ложкой. Попробовав, поморщилась. – Растворимый. Бе-е.

– На вас не угодишь. Пейте, что есть. Еще что-нибудь вспомнили?

– Не-а. Потом уже все у вас на глазах происходило.

Он, обжигаясь, выпил свой кофе, одновременно записывая что-то в блокноте и разыскивая номер в памяти телефона. Потом отставил стакан и выскочил в коридор.

Звонил Плановой. Новость была неприятная: Коновалина пыталась покончить с собой.

– Накануне она просила о втором свидании с племянником, но ей отказали. Судя по всему, суицид был вызван именно этим, точнее, желанием добиться своего. Да, и еще. Ты помнишь, о чем я тебя просил? Поторопись, черт возьми! Время работает против нас, ФСБ на хвосте висит, не сегодня-завтра дело заберут. А если денежки найдут – тогда и слава и премиальные им достанутся. А нам – шиш. Мы, получается, лапками вхолостую помахали.

– Почему вхолостую, – хмыкнул Лямзин, – почву мы им подготовили и удобрили. Бери и сажай.

– Правильно понимаешь, – подобрел Плановой. – Чувствую, мы где-то рядом с отгадкой. Так что поживее. Напрягись. Да, и подъезжай сейчас ко мне, у меня для тебя информация имеется. Конфиденциальная, не по телефону.

Лямзин досадливо крякнул и сунул мобильник в карман.

– Александра, – окликнул он ее с порога, заметив, что девушка стоит, глядя в окно. – Мне нужно уехать. Ненадолго. Не будете скучать без меня?

Она пожала плечами:

– Постараюсь.

Что-то в ее озорно блеснувших глазах ему не понравилось, и он предостерегающе повысил голос:

– Только прошу вас, никуда не лезьте! Никаких самодеятельных расследований!

Она улыбнулась в ответ, и он, махнув на прощание рукой, ушел.

Конечно, Плановому хорошо говорить – это же не ему бегать как Савраска. И хотя чувство близости отгадки и у него самого есть – ощущения-то к делу не пришьешь! Здесь факты нужны. Он завел автомобиль, тронулся, но, успев краем глаза заметить расстроенного чем-то Остапа, тут же ударил по тормозам.

– Эй, подойди-ка сюда, – позвал он и, не дожидаясь, пока парень двинется с места, выскочил из машины сам. – У меня к тебе пара вопросов есть. Ответишь?

– Задавайте.

Остап опасливо покосился на Лямзина и тут же опустил в землю глаза.

– Ты с Амандой ранее был знаком?

От неожиданности Остап вздрогнул, и щеки его налились пунцом. Он откровенно растерялся и не мог быстро сообразить, что ответить.

– И что молчим?

– Откуда вы знаете?

– Мы много чего знаем, – сурово сдвинул брови Лямзин и тут же улыбнулся. – Парень, ну не надо считать меня дураком. Я перехватил твой взгляд, брошенный на нее украдкой, – это раз. И второе – она слишком нарочито тебя не замечает. Так что вас связывает?

– Я… Она… Ну, нравится она мне, – наконец признался Остап.

– А она об этом знает?

– Да.