Тот быстро оторвал кольцо и сделал глоток.

- Спасибо, Вера. Все успела приготовить?

- Конечно, - я отвела взгляд.

- Я жду извинений, - подал голос Леонид Иванович.

- Да-а-а? - Михаил спрятал одну руку в карман джинсов и, прислонившись к столешнице, сделал ещё пару глотков из банки. -  Я тоже жду, когда ты извинишься перед Верой.

- Послушайте, давайте все забудем и оставим, как есть, - встряла я.

- Как ты забыла, кто тебя на работу взял? - выплюнул Леонид Иванович, окончательно рассвирепев. - Сам на эту сучку глаз положил, недоносыш хренов?

Я разинула рот от удивления.

Михаил, осушив банку до дна, поставил ее на столешницу и ударил по ней так, что от банки остался один кружок. Леонид  Иванович дернулся было к двери, но с паникой справился и, одернув пиджак, решил оставить последнее слово за собой.

- Руками не маши - тебя за это посадить могут, вышибала.

- Если бы не бабушка, я бы за счастье счел тебя отметелить, - потирая ладони, до ужаса спокойно заметил Михаил.

- Да никто ты ей! - брызжа слюной, заорал Леонид Иванович. - Щенок нагуленый! Выбл...

- Леонид. Миша. Что здесь происходит? - Маргарита Васильевна остановилась у входа, обводя нас рассерженным взглядом. Соня, вытаращив глаза, выглядывала из-за ее плеча.

- Ничего, - Леонид Иванович стремительно направился прочь. - Цветы в вазе, подарок - на столе, а я уехал. Не буду я это терпеть.

- Привет, пап, - пискнула Соня, но Белоозеров-старший даже не посмотрел на дочь. - И пока...

Входная дверь громко хлопнула. Маргарита Васильевна замерла, не сводя глаз с внука. А Михаил только хмуро глядел вслед отцу.

- Что? - спросил резко и зло, заметив внимание бабушки.

- Не могли не лаяться хотя бы сегодня? - княгиня вздохнула и, отвернувшись, бросила. - Радуйся. Ты снова выиграл.

Она удалилась, а Соня все мялась у двери, переводя взгляд с меня на брата.

- Я же предупреждала, - наконец, произнесла она с укором. - Не оставайся с ним наедине.

- У меня подгорел бы суп, - меланхолично ответила я. - А теперь все нормально.

- Ну да... Нормально, - Соня недовольно посмотрела на брата. - И тебя я предупреждала, что ты ошибаешься насчет... Э-э-э...

Она развела руками и закончила:

- Короче, отец в пролете. Жаль, что вы меня никогда не слушаете.

И, возведя глаза к потолку, поспешила за бабушкой, оставив меня наедине с тем, чью игру я теперь разгадала.

Все внезапно встало на свои места.

Михаил взял распластанный кружок банки и подошел к урне.

- Не понял... - он выудил из мусорной кучки блокнотный листок - Ты выкинула свои рисунки? Почему?

- О какой игре говорили ваша бабушка и Соня?

- Что? - Михаил выпрямился, все ещё держа смятый и заляпанный клочок бумаги в руках. - О чем ты?

- Об игре. Вы думали, что я сплю с вашим отцом? Поэтому решили пофлиртовать со мной. Затащить в постель. Чтобы досадить ему, верно?

Михаил вскинул брови.

- Откуда ты...

Я кивнула и отвернулась. Большего мне знать не требовалось.

Тишина между нами длилась до неприличия долго. И все же за эти минуты я не успела окончательно отгородиться от мысли, что между мной и Белоозеровым-младшим была искра. Была и прогорела.

Он шумно втянул воздух и заговорил, медленно, подбирая слова:

- Выслушай меня, пожалуйста. Это моя ошибка. Глупость. Я почти сразу понял, что не прав. Это было... спонтанное суждение, ничего не значащее в итоге...

- Спасибо, - ответила я, не оборачиваясь.

- За что? - упавшим голосом спросил он.

- Что открыли мне глаза.

- Прости меня, пожалуйста. Знаю, что обидел, что полный кретин. Это было глупо, некрасиво, зло. Я не знал, кто ты... Какая ты... Не имел права судить. Я сильно ошибся, и мне очень жаль.

- Мне тоже. Я тоже ошиблась, - надев варежки-прихватки, я схватилась за ручки кастрюли. - Уйдите с дороги, мне нужно отнести суп в столовую.

- Давай помогу...

Он взял меня за руку, за запястье, которое не так давно сжимал Белоозеров-старший.

- Я не нуждаюсь ни в вашей помощи, ни в помощи вашего отца, - спокойно и ровно, глядя на сбитые костяшки боксера, ответила я.

Михаил отдернул руку и отступил.

- Как мне все исправить? - спросил он тихо. - Я не хочу оставлять все так...

Не дослушав его, я вышла в столовую.

Стали съезжаться гости - дальние родственники - внучатые племянники, двоюродные братья и сестры Маргариты Васильевны. Не было только сына и старшего внука. Последний, как я поняла, сейчас работал где-то в Англии и приехать не мог. Михаил находился здесь в центре внимания, ну а я, слава Богу, на его периферии - спокойно носила блюда, раскладывала приборы, старалась быть незаметной и полезной.

За общий стол мне садиться не хотелось, но Маргарита Васильевна, улучив минуту, свободную от поздравлений, взяла меня за руку и усадила слева от себя, рядом с Соней и напротив Михаила.

- Ты же должна быть поблизости, - тихо заметила княгиня и громче обратилась ко всем присутствующим. - Дорогие гости, присаживайтесь и позвольте познакомить вас с моей помощницей в домашних и рабочих делах. Прошу любить и жаловать - Вера. Этот сытный и вкусный обед - итог ее стараний.

Со мной чинно поздоровались и, не откладывая тост в долгий ящик, подняли бокалы. Первым бабушку поздравлял Михаил.

- Я по традиции сначала скажу тебе спасибо, за то, что и кто мы есть. Наше теперешнее положение - целиком и полностью твоя заслуга. Сил тебе и терпения, старшая мама, долгих лет и ясных мыслей.

- Спасибо, - Маргарита Васильевна подняла бокал и чокнулась (сейчас она пила вишневый сок, вино откладывалось до вечера) с внуком, потом к ней потянулись остальные.

- А где же Лёня? - спросил кто-то.

- У Лёни свои взгляды на то, как справлять день рождение матери, - сухо ответила княгиня.

Соня хмыкнула, уставившись в тарелку.

- Кстати, бабушке никогда не желают здоровья, - тихо заметила художница. - Она сказала, что и так здорова. Пусть здоровья желают молодым.

- М-м-м, - протянула я, и больше не проронила ни слова. Изредка ловила на себе пристальный взгляд Михаила, но тут же отворачивалась.

Когда подавала чай, за мной на кухню вышла Соня.

- Вы поссорились?

- С кем? - я снова отыграла недоумение.

Соня поморщилась.