Он снова заморгал и уставился вдаль, будто вспоминая, потомпосмотрел на меня.

- Нет. Погибли только те, кого разорвали на части.

- Тогда я снова спрошу: почему они живы? Почему ни один изних не умер от шока, потери крови, от сердечного приступа - да черт побери,просто от страха?

- От страха люди не умирают, - сказал Маркс.

Я глянула на него:

- Вы это точно знаете, лейтенант?

На красивом лице застыла мрачная недовольная гримаса.

- Да, я это точно знаю.

Я не обратила внимания на комментарий - с Марксом потомможно будет поспорить. Сейчас я хотела добиться ответа на свой вопрос.

- Как выжили все шестеро, доктор? Не почему эти шестеровыжили, но почему выжили все?

Эванс кивнул:

- Я понял, к чему вы клоните. Как могло выйти так, что всешестеро выжили?

Я кивнула:

- Именно. Некоторые хотя бы должны были умереть, но этого неслучилось.

- Тот, кто их ободрал, знаток своего дела, - ответил Эванс.- Он в курсе, как не дать им умереть.

- Нет, - возразил Эдуард. - Как бы ты хорошо ни умел пытать,всех тебе в живых не сохранить. Даже если с каждым из них сделать в точностиодно и то же, некоторые умрут, некоторые выживут. И никогда не знаешь, ни ктовыживет, ни почему.

Его спокойный голос наполнил комнату тишиной.

Доктор Эванс поглядел на него, кивая:

- Да-да. Даже мастер своего дела не мог бы поддерживатьжизнь, когда с людьми делали то, что с этими шестерыми. В этом смысле я незнаю, почему они все до сих пор живы. Почему никто из них не подцепил вторичнуюинфекцию? Они все на удивление здоровы.

Маркс встал так резко, что плеснул кофе себе на руку. Онвыругался, шагнул к раковине и бросил туда чашку.

- Как вы можете говорить, что они здоровы?

Сунув руки под струю воды, он обернулся на доктора.

- Они остались в живых, лейтенант, и для их состоянияздоровье у них отличное.

- На такое способна магия, - сказала я.

Все повернулись ко мне.

- Есть заклинания, которые не дают человеку умереть подпыткой, и пытку можно тогда продолжать.

Маркс оторвал лишний кусок бумажного полотенца и повернулсяко мне, вытирая руки короткими резкими движениями.

- И вы еще говорите, что черной магией не занимаетесь?

- Я сказала, что есть заклинания, способные на это, а не я,способная на такие заклинания.

Только с третьей попытки он смог бросить бумажное полотенцев корзину.

- Даже знать о таких вещах - уже зло.

- Можете думать, что хотите, Маркс, - сказала я, - но однаиз причин, по которой вы меня сюда вызвали, в том, что вы так дорожите своейлилейной белизной, поэтому и не знаете, чем помочь этим людям. Может, если бывас больше интересовало раскрытие преступления, а не спасение собственной души,вы бы уже его распутали.

- Спасти душу - важнее, чем раскрыть преступление, - сказалон и шагнул ко мне.

Я встала, держа чашку в руке.

- Если вас больше интересуют души, чем преступления, вамнадо было стать попом, Маркс. А нам сейчас здесь нужен коп.

Он медленно двинулся ко мне и, по-моему, собиралсяобменяться ударами, но, видимо, вспомнил, что я сделала в холле. Марксосторожно обошел меня и направился к двери.

Доктор Эванс переводил глаза то на меня, то на него, будтопытался что-то уяснить для себя.

У двери Маркс обернулся и ткнул пальцем в мою сторону:

- Будь моя воля, вы бы сегодня вечером уже летели быобратно. Нельзя ловить дьявола с помощью дьявола.

С этими словами он закрыл за собой дверь. В наступившейтишине заговорил Эванс:

- В вас должно быть что-то еще, помимо обычной стали, мизБлейк, что-то, чего я еще не видел. Я посмотрела на него и отпила кофе.

- А почему вы так решили, доктор?

- Если бы я не знал лейтенанта Маркса, я бы решил, что онвас боится.

- Он боится того, что он обо мне думает, доктор Эванс.Шарахается собственной тени.

Эванс поднял на меня глаза, забыв о своей кружке с чаем. Подего долгим и изучающим взглядом мне захотелось поежиться, но я подавила это желание.

- Наверное, вы правы, миз Блейк. Или он увидел в вас нечто,чего не вижу я.

- Если все время оглядываться, нет ли дьявола у тебя заспиной, в конце концов начнешь его видеть, есть он там или нет на самом деле, -сказала я.

Эванс встал и кивнул, потом прополоскал кружку в раковине истал мыть ее с мылом. Не поворачиваясь, он сказал:

- Я не знаю, увижу ли я когда-нибудь дьявола, но я виделнастоящее зло, и если за ним и не стоит дьявол, то зло - все равно зло. - Онповернулся ко мне. - И мы должны его остановить.

- Да, - кивнула я. - Должны.

Он улыбнулся, но глаза его остались такими же усталыми.

- Я буду здесь работать с коллегами, которые более привыклиработать с живыми, чем с мертвыми. Мы попытаемся узнать, почему выжили этишестеро.

- И если это магия? - спросила я.

Он кивнул:

- Лейтенанту Марксу не говорите, но у меня у самого женаколдунья. Она ездила со мной по миру и видела такие вещи. Иногда бывало, чтонайденное нами было больше по ее части, а не по моей, - хотя и редко. Людивполне способны мучить друг друга без помощи магии. Но иногда ее применяли.

- Не поймите меня неправильно, но почему вы ее сразу непозвали?

Он глубоко и медленно вздохнул.

- Ее сейчас нет в стране, она поехала по другому делу. Выможете поинтересоваться, а почему я не попросил ее раньше вернуться домой?

Я помотала головой:

- Я не собираюсь спрашивать.

Он улыбнулся:

- За это вам спасибо. Я считал, что моя жена нужнее там, афедерал был более чем уверен, что это человек. - Он глянул на Эдуарда, снова наменя. - Если правду сказать, миз Блейк, что-то в этом всем меня пугает. А я неиз тех, кого легко напугать.

- Вы боитесь за свою жену, - сказала я.

Он посмотрел на меня так, будто взгляд его светлых глазпроникал под череп.

- А вы бы не боялись?

Я осторожно тронула его за руку.

- Доверьтесь своему инстинкту, доктор. Если вы чуете, чтодело плохо, отошлите ее.

Он отодвинулся от моего прикосновения, улыбнулся, бросилбумажное полотенце в мусорный бак.