— Поговорим лучше о химии, — поморщился Савицкий. Траты родственницы он воспринимал как свои собственные.

— Да, да! Я изучаю работы нашего общего родственника. Дедушка говорит, что Лев Сергеевич был абсолютно фу... как это... не в своей тарелке. Но я нашла в семейном архиве копию его статьи, опубликованной в Etudes de Chimie de I’Universite Sorbonne в 1904 году. Вы знаете, что он учился у самого Менделеева? Это меня просто потрясало!

— Не только учился, но и был его любимым учеником, — как бы между прочим заметил Савицкий. — Кстати, это мой родной прадед.

— Ах! Ох! Энврэзеблябляман! — закатила глаза княжна. — Я всегда так путаюсь в этих родствах! Значит, у вас наверняка сохранились какие-то бумаги! Исследования! Величайшие исследования, что бы ни говорила мама!

— К сожалению, в имении князя был пожар и все бумаги сгорели.

— О, нет! — княжна картинно закрыла руками лицо и вполне натурально всхлипнула. — Так не может быть! Я так надеялась, последнюю часть года я жила так, как будто эти работы сохранились. Я просто маленькая неудачница.

— Вера, Верочка, — осторожно погладил ее по плечу Савицкий. — Кое-что все-таки осталось. Надо только поискать.

— Искать? Да, да, я готова искать! Искать в любых архивах! Нужны деньги? У меня есть. Нужно работать ночь и день? Я смогу! Я должна доказать, что я на что-то гожусь!

На светофоре Савицкий внимательно поглядел в зеркало на личико неожиданной родственницы. Она француженка — в этом нет никаких сомнений. А французы — и вообще цивилизованные европейцы — к авантюрам не склонны. Князь Собакин, что бы там ни болтал Живой, персона не слишком известная. Изучать его труды можно только при наличии свободного времени и специального интереса. Можно, конечно, пофантазировать, представить, что милая девушка — никакая не княжна, а шпионка французской разведки, отправленная следом за Савицким, чтобы не дать ему возможности воплотить свои планы в жизнь. М-да. А Живой — внедренный наблюдатель МОССАД. А бабушка — тайный агент ЦРУ на пенсии. А жена и теща на даче вступили в контакт с инопланетянами и строят планы по захвату мира. Еще что придумаешь, Петя?

— Вы тоже не верите, что я на что-то годна? — спросила княжна и снова очень натурально шмыгнула носом. Детолюбивый Савицкий увидел рядом с собой ребенка: отчаявшегося, потерянного, несчастного и нуждающегося в поддержке.

— Верочка, я не слишком блестяще разбираюсь в химии. Но, наверное, вы справитесь, раз стараетесь. Один очень умный человек написал так: «Иногда достаточно очень сильно захотеть, представить свое желание в красках и подробностях, и оно воплотится в жизнь».

— Как верно! Как умно! Вы написали? — воскликнула Вера и тут же прикусила язык — цитировать «Покровские ворота» французской княжне не полагалось. Только русские романсы! Впрочем, Савицкий то ли не заметил этот прокол, то ли не придал ему значения.

— Нет, это один американец индийского происхождения, — ответил он. — Я потом покажу вам его книгу.

— А я могу показать вам свое исследование! У меня в чемодане лежат результаты работы, которую я проводила весь год. Я повторила два эксперимента Льва Сергеевича в домашних условиях! Правда, в первом случае я неудачно смешала ингредиенты и испортила новую раковину...

— Приехали! — объявил Савицкий.

Запоздало вспомнив о том, что где-то в квартире притаился Живой, от которого можно ждать любого подвоха, Петр Алексеевич, презрев правила приличия, оставил сестру в небольшом общем коридорчике, заставленном соседскими велосипедами, самокатами и детскими автомобильчиками, вошел в квартиру первым, прислушался и принюхался. Из ванной доносились какие-то звуки, отдаленно напоминающие пение. Видимо, Паша решил привести себя в порядок перед поездкой в культурную столицу. Хорошо бы он еще убрал с головы эти осьминожьи щупальца. Впрочем, от людей нельзя требовать слишком многого.

Савицкий пригласил сестру в дом.

«Нефигово так устроился четырежды брат, — подумала Маша, разглядывая квартиру. — Когда я заработаю кучу денег, у меня тоже так будет. Или лучше».

— У вас очень мило, — светски произнесла княжна. — Позволите умыться с дороги?

— Да, момент, там сейчас... один мой знакомый, — ответил Савицкий, мысленно проклиная Живого и желая ему провалиться сквозь сливное отверстие поглубже в канализацию. — Пройдемте пока в гостиную.

— Там ваш шери? — обворожительно улыбнулась Вера. — У меня есть очень хороший приятель, он тоже...

— Просто знакомый. Наемный работник, — буркнул Савицкий.

И в этот момент «наемный работник», видимо, почуяв, что в доме есть кто-то еще, выполз из ванной. Из одежды на нем было только детское, расписанное утятами полотенце для рук, кокетливо обернутое вокруг бедер.

— Здравствуйте, сударыня, — обворожительно улыбнулся он. — До изнеможения рад видеть вас здесь. А зовут меня Живой. Паша Живой к вашим услугам!

— Ах! Я очень рада! — сказала княжна и по-европейски протянула ему руку для пожатия.

Про себя Мурка подумала так: «Живой, значит? И это чучело мне про контенты писало?»

Савицкий сделал страшное лицо и жестами приказал наемному работнику как можно скорее скрыться на кухне, если, конечно, ему дорога жизнь.

— Мы еще увидимся, — произнес Паша, исчезая.

«Можешь не сомневаться в этом, придурок!» — мысленно пообещала Маша.

— Я бы хотела принять душ, — застенчиво произнесла она вслух. — А потом мы могли бы поставить самовар и поговорить о работах нашего великого предка!

Снабдив гостью полотенцем и рекомендациями по включению душа, горячей и холодной воды, Савицкий проследовал в кухню, открыл холодильник и залпом опорожнил чуть не полбутылки «Кваса из бочки».

— Просто голова кругом! — устало сказал он. — Духота какая! И ты еще тут маячишь. Оденься немедленно, и поприличнее, а не в это свое рванье!

— Толковая телочка, — не слушая его, облизнулся Живой. — Одобряю.

— Это моя кузина. Из Парижа. Девушка предельно деликатная.

— Понимаю, кузина. Маленькая кузина-белошвейка, — ухмыльнулся Живой и вскочил с места. — Значит так, я одеваюсь и иду прошвырнуться, а ты, как у вас тут все закончится, эсэмэсь мне, что можно.

— Что — можно? — не понял Савицкий.

— Возвращаться можно, что еще?

— Можешь возвращаться без приглашения.

— Свободные нравы. Одобряю. Что, вот прямо из Парижа, да? И сразу к тебе?

— Я ее впервые в жизни сегодня увидел.

— Круто, слушай. В Интернете зацепил? Я поражен и восхищен.

— Послушай, я тебе русским языком говорю. У нас с ней ничего не было. И не будет. Это моя четвероюродная сестра, княжна Вера Собакина! И вообще, я семейный человек, серьезный.

— Да? — воодушевился Живой. — Тогда я остаюсь. У тебя ведь нет секретов от старого друга? Кстати, можешь ей сказать, что я тоже ваш родственник. Дальний. Из Лондона. Сэр Генри Собакин-Баскервиль. Любимый внук со стороны бабушки.