Они стартовали на маршевых двигателях с максимальным ускорением. Рискованный трюк. Ни один здравомыслящий пилот не стал бы его исполнять. Но когда у тебя нет другого выхода, либо рискнуть и рвать когти на пределе, либо оказаться поджаренным на старте, тут уже не до философии. Тут каждый член экипажа должен ответить на вопрос, кто он: профессионал, закаленный Пустотой, или слизень, которого давно пора списать на берег. Хорошо, что в команде Давыдова были опытные пилоты. Они сами предложили работать в таком режиме, и теперь, загрузившись в виртуальную среду корабля, сами превратились в «Ястреб Пустоты», который взмывал над космодромом, расправляя крылья.

Корабль трясло, словно он попал под метеоритный ливень. Силовые щиты работали на пределах возможности. Казалось, еще чуть-чуть, и они откажут, и тогда «Ястреб Пустоты» окажется под перекрестным огнем. В таком случае у них нет никаких шансов. С земли их поливали из всего имеющегося оружия огнем десантники. Они даже задействовали захваченные звездолеты и перенацелили все бортовые орудия на беглеца. С неба их взял под плотный пресс тяжелый крейсер Поргуса, высеивающий десант над территорией космопорта. Жарили со всех сторон, но они все равно поднимались вверх. Всю мощность корабля перекинули на силовые щиты, и они трещали, мерцали, прогибались, но пока еще держали натиск.

Илья Давыдов сидел в капитанском кресле, наблюдая за экраном личного терминала, куда поступали оперативные данные о состоянии корабля. Данные выглядели неутешительно. Если верить компьютеру, то они совершали акт коллективного самоубийства. Как там в древности говорилось? «Безумству храбрых поём мы песню». И они были безумны и храбры. Только такие могли решиться на столь отчаянный поступок. Но все же Илья верил, что у них все выгорит.

Они не атаковали. Бортовые орудия «Ястреба Пустоты» молчали. На ответную атаку не осталось энергии. Если дать волю чувствам и огрызнуться, то можно потерять щиты. А они должны экономить, иначе им не хватит энергии на прыжок. Только прежде чем прыгать, надо избавиться от опеки крейсера Поргуса. Если контакт с землей скоро будет потерян и десантники уже до них не дотянутся, то для крейсера они являлись идеальной мишенью. Тренируйся в меткости, прояви малость терпения, и цель рано или поздно будет уничтожена.

Илья чувствовал напряжение, которое сковало корабль. Он сам сидел как на иголках, вцепившись руками в подлокотники кресла. Еще чуть-чуть, и он вырвет их.

На капитанском мостике находились в основном незнакомые лица. Из «донников» только Карен Серое Ухо, Фома Бродник и Сэм Крупп. Они так же, как и он, довольствовались ролью наблюдателей, не в силах ничего изменить. В управлении космическим кораблем, в особенности в критической ситуации, они были полные дилетанты. Оставалось надеяться на профессионалов.

Заправлял на капитанском мостике Ульрих фон Герб. Он расхаживал вдоль кресел пилотов и оружейников, которых называл «чертовы бомбардиры», и рассылал через «разгонник» команды, одновременно озвучивая их. В словесном варианте они звучали более ярко, пересыпаемые ругательствами и красочными выражениями, из которых «бездарные, безрукие криволапы» было самым безобидным. Он успевал контролировать все, что происходило с «Ястребом Пустоты». Как успел шепнуть по «разгоннику» Карен Серое Ухо, Ульрих фон Герб лучший кризисный оператор полета. Так ему сказал Чарли Ворон, который на корабле служил чертову уйму лет.

Кризисный оператор полета – замысловатое ругательство, оценил Илья.

– Силовые щиты секторов 7, 8, 35, 44 работают с превышением возможности на пять процентов, – доложил один их технарей.

– Перебросьте на эти щиты энергию. Ослабьте брюхо. С Трувима больше угрозы нет. Они нас не достанут, – тут же отреагировал Ульрих фон Герб.

Шлюзы крейсера Поргуса стали медленно открываться. Этот ленивый неповоротливый бегемот, зависший на орбите планеты, еще способен был преподнести сюрпризы. Илья видел это сам. Картинка в режиме реального времени транслировалась ему на терминал. Из шлюзов вылетели один за другим три роя поргусовских истребителей. Похоже, эти гады, если уж не мощностью тяжелого вооружения решили достать, то точечными ударами добить раненого «Ястреба». Истребители рассыпались в разные стороны и взяли курс на рвущийся прочь из системы корсарский звездолет.

– Почему никто кроме нас не пробует бежать? – спросил Илья.

– Потому что эта миссия обречена на провал, и это всякий здравомыслящий капитан понимает, – сказал Карен Серое Ухо.

– Если бы кто-нибудь из корсаров попробовал взлететь, то у нас появились бы шансы.

– И что ты предлагаешь, предложить им подставить свои головы под удар, чтобы мы могли спастись? – спросил Фома Бродник.

Если бы они действовали слаженно, как единый механизм, то солдаты Поргуса поперхнулись бы, они встали бы костью в их горле, камнем, который мог бы разрушить их военную машину. Но Рыцари Пустоты слишком дорожили независимостью, чтобы подчиняться кому-то. И в этом была их слабость.

Он должен убедить корсаров в том, что они должны работать вместе, как единая команда. Магистрат Поргуса нанес им сокрушительный удар, в том числе и по самолюбию. Уничтожить их любимую планету, там, где они чувствовали себя как дома, это как плюнуть в душу. Теперь они обязаны ответить, и Илья знал, как.

Истребители противника окружили преодолевающий притяжение планеты звездолет и стали хладнокровно расстреливать его. Щиты трещали по швам. Еще чуть-чуть, и они взорвутся, и тогда им всем настанет конец.

– Чего ждет Ульрих? Надо выводить нашу мошкару. Только так мы можем отразить атаку, – переживал Фома Бродник.

Вслух он не произнес ни слова. Все переговоры шли по «разгоннику». Последнее дело прилюдно ставить под сомнение действия оперативника. Если он будет отвлекаться на критику, то станет допускать ошибки. Это начнет его злить, и тогда ничего хорошего не жди.

– Он знает, что делает, – отозвался Илья.

– Если он сейчас выпустит нашу мошкару, то назад мы ее не соберем, к тому же оголим шлюзы и допустим истончение щитов. Противник только этого и ждет, — поделился соображениями Карен Серое Ухо.

– И откуда ты все знаешь, умник чертов? — разозлился Фома Бродник.

– Книжки умные на досуге читал, — ответил Карен Серое Ухо.

Они вырвались. Они все-таки сделали это.

«Ястреб Пустоты» покинул атмосферу планеты и на какое-то время сошелся борт к борту с кораблем Поргуса.

– Открыть огонь из всех орудий! – рявкнул в эфир Ульрих фон Герб.

Это был рискованный шаг. Все это понимали. Но другого шанса у них не оставалось. Если они не уберут этого бегемота со своего пути, то уйти им не удастся. Он все-таки завершит свое черное дело. Перегреет их щиты, а затем разнесет звездолет на атомы.

Бомбардиры не сплоховали. Они четко выполнили приказ Ульриха фон Герба. Щиты на мгновение ослабли, и все бортовые орудия «Ястреба Пустоты» ожили. Залп за залпом они посылали в сторону крейсера Поргуса сгустки энергии. Истребители противника горящими свечками падали в атмосферу Трувима, а «Ястреб Пустоты» продолжал обстреливать бегемота, который явно не ожидал такой подлости от казавшегося поверженным противника. Сосредоточенный на атаке, он держал оборону в ослабленном состоянии, отчего силовые щиты оставались недостаточно напитаны и работали вполсилы. Этим и воспользовался Ульрих фон Герб.