— И стать куском мяса для первого голодного зверя, который пройдет мимо? — фыркнула Фессрана. — Если я оставлю тебя здесь одну, то когда вернусь, найду только твои обглоданные косточки. Кроме того, мне не верится, что пастухи поверят моим словам. Арр! Что ты делаешь? — вскрикнула она, когда Ратха попыталась схватить пламя и отскочила, отброшенная болью и жаром.

— Я не могу его поймать! Там нечего ловить. Я его вижу, но мои зубы проходят сквозь него!

— А ты хотела понести Красный Язык за шкирку, как котенка? — Фессрана сморщила нос. — Возможно, я мало что смыслю в этом деле, но знаю одно — это животное совсем другого рода, чем мы с тобой или наш скот.

Покосившись на Фессрану, Ратха поморщилась и облизала горящую огнем пасть. Затем снова повернулась к загадочному существу, плясавшему на своей утренней порции веток.

Фессрана положила маленькие веточки немного неряшливо, так что их сломанные концы торчали из гнезда Красного Языка.

Ратха с опаской взяла в пасть одну из этих веток и вытащила ее из огня. Ветка оказалась короче, чем она думала, и Ратха поудобнее перехватила ее зубами, борясь с желанием отбросить прочь, поскольку огонь плясал слишком близко от ее морды. Краем глаза она видела, что Фессрана невольно подняла лапу, приготовившись выбить ветку из ее пасти.

Ратха держала свою головню столько, сколько смогла, а потом все-таки бросила обратно в огонь.

— Придумала! — пропыхтела она. — Я все-таки понесу своего питомца!

Фессрана опустила глаза в землю.

— Ты не сможешь далеко унести его, рано или поздно тебе придется его бросить. Солнце уже высоко, Ратха. Нам не нужен Красный Язык.

— Нет! Ты такая же, как Такур! Ты велишь мне бросить моего питомца! А я полюбила его, я кормила его и хочу взять с собой!

Ратха в отчаянии плюхнулась на живот и уставилась в огонь.

«Должен же быть какой-то способ… должен… ага, вот!»

Она поймала пытливый взгляд Фессраны и резко выпрямилась, чуть не врезавшись макушкой в подбородок пастушки.

— Я придумала, Фессрана! Посмотри на Красный Язык. Видишь, как он ползет по ветке? Ты видела, как Красный Язык лижет дерево, оставляя его серым и пушистым? — перегнувшись через плечо Фессраны, Ратха подцепила когтем обугленную палку и вытащила ее из огня. — Когда дерево превращается в перья, Красный Язык больше не может им питаться. Значит, если я возьму ветку за этот конец, — пробормотала она, нетерпеливо похлопывая лапой по черной коре, не в силах дождаться, когда же она остынет, — то смогу нести ее!

Когда конец ветки перестал светиться и дымиться, Ратха взяла его в зубы и вытащила головню из огня. Потом подняла голову, гордо держа свой факел. Миг спустя обугленная деревяшка хрустнула между ее зубами, и горящий конец упал на землю. Огонь затрепетал и погас.

Давясь кашлем, Ратха выплюнула полную пасть пепла и принялась пускать слюну на золу, пытаясь остудить обожженное горло. Затуманенными болью глазами она гневно смотрела на Красный Язык и срыгивала, пуская слюну по подбородку.

Часто-часто дыша, Ратха высунула саднящий язык и подставила его утреннему ветру.

— Арр! Я думала, у меня получится! — прохрипела она, когда снова смогла говорить.

— В первый раз у тебя вышло лучше, — отозвалась Фессрана. — Наверное, стоит найти более длинную палку, еще не тронутую Красным Языком. Подожди. Я заберусь на дерево и сломаю подходящую ветку.

Стоя с разинутой пастью, Ратха смотрела, как Фессрана карабкается по накрененному стволу молодого деревца.

— Ты помогаешь мне?

— Думаю, это лучше, чем бросить тебя здесь одну!

Голова Фессраны показалась в развилке между двумя ветками. Крона дерева закачалась, когда она переступила лапами, пытаясь сохранить равновесие. Схватив в зубы ближайшую ветку, Фессрана отломила ее и кинула Ратхе. За первой веткой последовали другие, сухое дерево быстро и легко отламывалось от ствола.

— Мои зубы для этого не предназначены, — пробурчала Фессрана и спрыгнула на землю рядом с Ратхой, подняв целое облако пепельных хлопьев.

— Зачем ты набросала так много? — спросила Ратха. — Я могу нести только одну ветку с Красным Языком на конце!

— Это так, зато я могу понести все остальные. А когда Красный Язык доползет до конца твоей ветки, я переманю его на одну из своих и передам тебе.

— App! Ты такая умная, Фессрана! — воскликнула Ратха.

— Я не умная. Я голодная. Возьми самую большую ветку для своего питомца. — Фессрана выждала, пока Ратха подожжет ветку. — А как же твое большое животное? — прошамкала она, зажав в зубах поднятую с земли ветку.

— Мы его оставим, и оно умрет, — сказала Ратха. — Но мой питомец уже окотился, и его сосунок танцует на конце моей ветки. С Красным Языком всегда так бывает. — Она помолчала. — Ты готова, Фессрана?

Вместо ответа та пошевелила хвостом, и они пустились в путь через пепелище — Фессрана впереди, а Ратха, с зажатым в пасти факелом, сзади.

Чем глубже они заходили, тем гуще становилась трава, свежим зеленым ковром укрывавшая выжженную землю. Метелки дикой пшеницы щекотали им животы и бока, и Ратхе приходилось как можно выше держать свой факел, чтобы не поджечь юные побеги.

Море колышущейся травы покрывало то, что еще недавно было лесной подстилкой, образовывая водовороты вокруг убитых огнем остовов елей и сосен. Только исполинские хвойные деревья все еще затеняли землю, их сердцевина была жива, а волокнистая кора лишь почернела от прикосновений Красного Языка. Дикая трава плохо росла в тени огромных стволов, и даже факел стал гореть ярче в сумрачной прохладе под деревьями.

Но деревьев-великанов было мало, и трава праздновала свою победу, вырвавшись из полумглы на яркое солнце.

Ратха шагала за Фессраной, глядя на покачивающийся кончик ее хвоста и слушая, как огонь шипит и плюется на конце ветки. Кроме этих звуков слышен был лишь шелест травы под их лапами, да глухая дробь дятла, сидевшего на высокой ветке.

Солнце достигло зенита и начало опускаться.

Фессрана меняла факел Ратхи столько раз, сколько почерневших головешек осталось на их пути. Ратха слышала, как урчит в животе у Фессраны, а к тому времени, когда они добрались до земель племени, ей стало казаться, что ее собственный желудок прилип к позвоночнику.

Она не сразу поняла, что несмолкающий низкий рокот, преследующий ее по пути, на этот раз доносится не из их голодных животов. Это рычала бегущая вода. Ратха попыталась найти ручей по запаху, но едкий дым факела делал ее нос беспомощным. Она ничего не чувствовала, и всецело полагалась на Фессрану.

Вскоре они уже шагали вдоль поросшего травой берега ручья. Фессрана отыскала брод, где вода едва прикрывала речную гальку.

Они побрели на другой берег — Фессрана по-прежнему впереди, Ратха следом.