Видать, парней переполнило чувство гордости за свой город. По этому поводу они и устроили такой концерт — орали и плясали как сумасшедшие.

«Кошмар какой, — подумала я, закуривая, — ужас!»

Из беснующейся толпы вдруг появился нетрезвый Василий. Он орал громче всех. Песню, очевидно, своего сочинения:

— Маньяку, маньяку-у наливайте коньяку-у!

— У-у-у, — подвывал ему хор.

На меня никто не обращал абсолютно никакого внимания.

Нет, лучше бы я домой ушла.

Вдруг Василий прекратил песню и закричал, подняв вверх руку:

— Тише! Ти-ише!

Мало-помалу все смолкли.

— Слушайте, — начал он, волосы его растрепались, глаза горели как у сумасшедшего, — ведь маньяк действует в нашем районе… Последний раз его видели, — тут он посмотрел на меня, — в парке… Давайте поймаем его!

Предложение вызвало бурю восторга. Все буйное общество в момент оказалось за дверью, загремело по лестнице и исчезло. Наступила тишина. Вот соседи обрадуются.

Я подошла и закрыла входную дверь. Мне почему-то стало не по себе. Я вслух обозвала Васю дураком и села перед телевизором. Потом заметила видеомагнитофон и поставила какую-то тупую американскую комедию. Просмотрела ее до конца. Чувство тревоги не покидало меня.

Выключив к чертовой матери видак, я вышла на балкон. Вроде компания какая-то возвращается. Похоже на Васиных друзей. Только что-то они притихли. Я покурила и пошла в прихожую.

Ребята молча расходились по комнатам. Я увидела Василия. Необычно присмиревший, он казался почти трезвым.

— Случилось что-нибудь, Вась? — с тревогой спросила я. — Чего вы все такие?

— Да черт его знает… — пожал он плечами. — Витек за пивом пошел и пропал куда-то. Может, его в трезвяк забрали? — с надеждой предположил он. — Мы ж часа два по этому парку болтались, все окрестности переполошили. Может, кто из местных и вызвал мусоров… Бандит у нас самый трезвый… Пошел в трезвяк, тут, недалеко, узнавать про Витька.

Витек… Витек… А, вспомнила! Такой худенький, с длинными русыми волосами, на девушку похож. Еще хотел познакомиться со мной, когда я только вошла.

Стук в дверь.

Человек пять сразу бросились открывать. На пороге стоял растрепанный Бандит, бледный, я с удивлением заметила, что он дрожит крупной дрожью. Он молча протянул вперед руки — ладони были в крови. Губы его кривились. Казалось, он что-то хочет выговорить. И не может.

— Т-там, — показывая вниз, в темный подъезд, наконец сказал он.

Ребята стояли на пороге. Вниз идти никто не собирался. Как будто не они два часа назад рвались изловить маньяка.

— Что там? — спросил кто-то.

Вопрос повис в пустоте.

Пора брать инициативу в свои руки.

— Фонарик есть у кого-нибудь? — спросила я.

— Сейчас, — черноволосый парень, очевидно хозяин квартиры, сбегал в комнату и вынес мне фонарик.

Я шагнула за порог, в темноту. Внезапно ноги мои подкосились, и, чтобы не упасть, я вынуждена была схватиться за перила лестницы. Этого еще не хватало! Несколько раз глубоко вдохнув, я постаралась взять себя в руки.

Чтобы перебороть свой страх, нужно лицом к лицу столкнуться с его причиной. Элементарная психология.

Стараясь ступать как можно тверже, я стала спускаться вниз. За спиной послышались шаги. Я обернулась — Вася и Бандит, держась за руки, как дети, которые идут по темному чердаку, спускались за мной. Несмотря на весь ужас ситуации, я рассмеялась.

Василий спохватился и отпустил руку Бандита. Не нужно было даже светить фонариком, чтобы узнать, что Вася покраснел. И так было ясно.

Мы дошли до первого этажа.

— Здесь, — тихо сказал Бандит, указав пальцем в угол подъезда.

Сделав шаг в том направлении, я посветила.

Вообще-то я ожидала подобного зрелища, но… Короче, таких трупов я еще не видела. Я, которой в своей жизни приходилось убивать самой.

Лежащее в углу тело было буквально искромсано на куски. Самое страшное было в том, что труп лежал на животе, но голова у него оказалась повернута лицом вверх.

Шеи практически не было. Куски какие-то. Да и лицо-то трудно было назвать лицом — кровавые ошметки. Зубы светились сквозь порубленные щеки. Слышалось тихое гуденье мух. Успели уже слететься.

— Витек… — прошептал Вася. — Волосы… майка…

Бандит издал вдруг неопределенный звук и рванулся на улицу. Мы вышли следом. Бандит, согнувшись в три погибели, блевал на асфальт. Мне тоже было нехорошо. Вася закурил, протянул мне сигаретку.

— Вызывайте ментов, — сказала я и села на лавочку у подъезда.

* * *

Мы с Василием милиции дожидаться не стали. Я попросила его проводить меня до дома, в смысле — до моей конспиративной квартиры. Конечно, конспиративная квартира — мое убежище, строгая засекреченность ее — часть моего профессионализма. Но… не то, наверное, у меня было настроение, чтоб думать сейчас о профессионализме. Да и к тому же Василий — не местный, уедет скоро. Не успеет разгласить, да и разглашать он вроде ничего не собирался.

Он шел рядом со мной, необычно подавленный, и излагал мне свою версию убийства Витька.

Хотя какие, к черту, версии! И так все понятно.

— Этот Чикатило ваш Тарасовский, наверное, шлялся там в парке. Заметил нас, ну, мы ерунду всякую орали. Про него гадости. Пьяные ведь. А когда домой собрались, то еще больше развеселились. Вдруг смотрим — Витька нет. Я спрашиваю, куда он делся. Ирокез говорит — за пивом пошел. А в парке ларьков-то… раз, два — и обчелся. Ну, два кафе еще. Мы все эти заведения обошли. Продавцов спрашивали — никто ничего не видел…

Вася помедлил и вздохнул. Я молчала.

— Потом кто-то сказал, что Витька скорее всего в трезвяк забрали. Якобы слышали шум машины. Бандит пошел в трезвяк узнавать. Ну и…

Мы проходили через дорогу. «Улица Красноглинская» — прочитала я. Если пойти по этой улице прямо, минут через двадцать дойдешь до этого злосчастного парка. Я вздохнула. Страха у меня не было совершенно. Только усталость. Видно, подействовал этот самый психологический метод, трактующий про встречу лицом к лицу с причиной своего страха.

— Он, видимо, маньяк-то, за девку Витька принял. Сзади-то. Не разобрался, сука, — проговорил Вася. Потом грустно добавил свое традиционное: — Надо будет песню про это написать.

— Напиши, — согласилась я.

Тоже мне поэт-песенник. Так всех друзей его ухайдакают, а он по песне на каждого напишет и успокоится.

— Ну вот, — сказала я, — мы и пришли.

Василий потоптался на месте и робко попросил:

— Можно я у тебя переночую? А то сейчас к ним возвращаться… Менты там. Настроение у всех похоронное…