Сосед мой, малознакомый вообще-то, толстый дядька, поздоровавшись со мной, так и прилип взглядом к моим нижним конечностям.

Не переборщила ли я опять с сексапильностью? А то с меня приключений с любвеобильными бандюгами хватит. Я с отвращением вспомнила Оглоеда. Он меня, наверное, живьем сожрет, как еще раз увидит.

На этот раз народ в троллейбусе оглядывался на Василия не с удивлением, а больше с сожалением. Наверное, после сегодняшнего сообщения о новом преступлении Тарасовского Чикатило.

На ОАО «Жиркомбинат» попасть было проще простого — бабуська на проходной даже не оторвала своих глаз от вязания; взглядом нас, соответственно, не удостоила. Ну и пожалуйста, не больно-то и хотелось.

Было воскресенье. Рабочих не наблюдалось. Мы прошли по пустынному зданию, миновали какие-то цеха. Остановить нас пытались только один раз. Подслеповатый дяденька в роговых очках с толстенными линзами, очевидно, из очень небольших начальников, спросил, куда это мы, собственно, направляемся.

— Где вход в подвалы у вас, батя? — не отвечая на поставленный вопрос, спросил Василий.

Дяденька прищурился, стараясь рассмотреть нас, потом подумал и показал большим пальцем себе за спину:

— Там. А зачем вам?

— Надо, — ответил Василий, многозначительно ему подмигивая.

Не знаю уж, как воспринял мужик это подмигивание, но сразу он как-то понимающе закивал и стушевался.

Я вопросительно посмотрела на Васю. Он улыбнулся и пожал плечами:

— Я всегда так на администраторов воздействую, — пояснил он, — на психологию давить надо.

В чем это давление заключалось на примере данного случая, я так и не поняла. Да и не важно все это, мне сейчас в подвалы «Запада» попасть важно.

Вскоре мы нашли недлинную лестницу, ведущую вниз. Она заканчивалась темным проемом. Двери не было вообще.

Мы спустились и вошли в подвал, освещая дорогу предусмотрительно захваченным фонариком. Тем самым, который вручили мне вчера у Васиных друзей. Я же его так и не отдала. Не до того было.

Примерное направление я прикинула. Мы двигались, стараясь не шуметь. А я все думала — вот если мне сейчас крыса под ноги попадется, я вскрикну или нет? Вроде как принято, чтобы особы женского пола при подобных встречах визжали и падали в обморок. И хоть я не совсем обычная представительница этого самого женского пола — все ж таки частный детектив, — черт его знает, какая у меня реакция будет. Обмороков, конечно, не обещаю, но…

Впрочем, крыс мы не увидели. Да, признаться, вообще ничего мы не увидели. Дело не в том, что было темно, а в том, что вообще ничего интересного нам на пути не попалось. Шли мы довольно долго. Казалось, что ненароком завернули в какой-то бесконечный подземный ход. А выход у него где-нибудь в Гренландии, или что там еще у черта на куличках?

Наконец далеко впереди мы увидели неясный, тусклый свет. Подобравшись поближе, поняли, что это приоткрытая дверь. Выход, очевидно. Я вылезла из подвала и оторопела — да это же «Запад». То самое место, до которого мы в прошлый раз добрались. Вон и ударная установка, Василием разваленная. Только, когда мы здесь были, эта дверь была заперта. Чудовищным амбарным замком.

Вася вылез вслед за мной и удивленно хмыкнул. Причем довольно громко.

Я толкнула его в бок локтем и шепотом велела заткнуться. Он угодливо закивал головой.

«Так, так, Васенька, — подумала я, — обещал себя хорошо вести, выполняй».

Стояла полная тишина. Неестественная какая-то. Гулкая. Такая бывает только в покинутом доме. Я еще раз прислушалась — ни звука. Где-то далеко-далеко шумели автомобили.

Похоже, что никого здесь нет. Абсолютно никого.

Мы крадучись поднялись наверх и осмотрели бар и залы — все. Чисто. Кабинет Петровича заперт.

— Ну, — произнесла я в полный голос, так что Вася аж вздрогнул, — я так думаю, Петрович и компания переехали.

— Факт, — согласился Василий и громко, с наслаждением, высморкался.

Потом он вздохнул полной грудью и принялся кашлять и плеваться. С хрустом отломил какую-то загогулину со стенда. Видать, тишина его раздражала.

— Заложников они в подвале держали, — сказала я, — почему же тогда мы ничего там не обнаружили?

Вася пожал плечами.

— Пойдем, посмотрим еще, — предложила я.

Он с радостью согласился. Вообще, Василий очень оживился и даже порозовел лицом, когда убедился, что никакая опасность сегодня ему не грозит.

Спустившись обратно в подвал, мы по стеночке, аккуратно шаг за шагом стали исследовать его темные недра. Минут через пять я обнаружила небольшую комнатку. Дверь в нее была открыта. На полу валялись какие-то тряпки, миски и прочая дрянь. Весь интерьер был бы похож на внутренности собачьей будки, если бы не оплывшие свечи, прикрепленные к стенам. Здесь явно кто-то жил. Точно не по своей воле — кто же в таком дерьме по своей-то воле жить согласится? Только вот я так и не смогла определить — сколько человек тут могло находиться. Были две миски, но это тоже ни о чем не говорит, одна могла быть для воды, другая — для пищи.

Для собак, например, это нормально.

— Василий, — попросила я, — зажги свечку, вон в углу, посмотри по стенам какие-нибудь надписи, рисунки. Наверняка наши узники что-нибудь оставили бы.

Вася с готовностью бросился выполнять мое задание.

— Тань! — вдруг закричал он. — Посмотри сюда!

Я посветила фонариком в то место, куда он мне указывал — немаленький участок стены был испещрен какими-то письменами. Я присмотрелась — по-моему, по-английски. Разобрать трудно, почерк корявый, да и стерлась половина.

Но Василию, похоже, текст был знаком. Совершенно не напрягаясь, он тут же воспроизвел его.

— Что это значит? — недоуменно спросила я.

Вася ответил не сразу. Даже в темноте я заметила, как он сияет.

— Это значит, Танечка, что Крысан жив!

Вот как! Интересно.

— По крайней мере, он здесь был, — поправился Василий. — Здесь, — он похлопал ладонью по стене, — тексты песен «Black Sabbath». Любимая Сашкина команда. Только он мог написать это!

— А почему не Виталик? — спросила я. — Он же тоже из этих… в смысле — из ваших.

Василий пожал плечами:

— Может, но… Да нет, это точно Крысан!

— Ну ладно, какая разница, — подытожила я, — все равно никого здесь нет. Ни того, ни другого.

А потом добавила:

— Кстати, имеет смысл поискать в этом же подвале их трупы. Кто знает…

С Василия мигом слетела вся радость. Мне даже жалко его стало. Но ничего не поделаешь.

Фонарика хватит еще, по-моему, минут на сорок, а потом можно использовать свечи.