Равнодушие отца причинило ему боль, но не настолько сильную, как та, которую он испытал, поняв значение его слов. Фрэнк не сказал о том, что сделал хорошее дело, когда основал эту школу, он только указал на то, что это место станет полезным для города.

А что касается его слов о том, что он будет нечасто здесь появляться, даже если это и правда, почему его отец не мог признаться, что гордился сыном, и не упрекал бы его, что он указал свое имя на табличке у входа?

— Может быть, я чаще буду приезжать сюда, — сказал Арчер. Он произнес это равнодушным тоном, хотя на самом деле безумно ждал, что ответит его отец.

Фрэнк отвернулся, но Арчер успел заметить скептическое выражение его лица.

— Хмм.

Как в одно это слово можно было вложить столько сомнения, ему никогда не понять. Арчер проглотил свое разочарование. Его гордость, что он показал своей семье школу, которую создал, его надежды на будущее были разрушены отчужденностью его отца. Если Фрэнк не понял, для чего он так старался, не смог произнести ни слова похвалы, тогда почему он должен продолжать стараться наладить отношения между ними?

Возможно, его гордость и была причиной того, что он держался от своей семьи на расстоянии, но они первые поступили с ним несправедливо. Вел ли он себя как ребенок? Да, но накопившаяся за долгие годы обида уничтожила его стремление преодолеть пропасть между ними.

— Почему, отец?

Фрэнк застыл на месте.

— Что?

Чувствуя разочарование, съедающее его изнутри, Арчер покачал головой.

— Ты знаешь что.

— Фрэнк, пойди сюда, посмотри на это.

Арчер посмотрел на свою мать. Ее взволнованное выражение лица указывало на то, что она ощутила напряженную обстановку и пыталась избежать возможного конфликта.

Фрэнк неуверенно застыл на месте. Разочарование сменилось горечью, Арчер сказал:

— Иди.

И именно это он собирался сделать после Рождества, как и планировал раньше. Он вернется к своей жизни, оставит Торки позади, словно призрак из прошлого.

— Возвращайся в кровать.

Арчер обнял Калли со спины и положил подбородок на ее плечо.

— Только дай мне закончить. — Она безумно хотела вернуться в его объятия, но у нее осталось меньше дня на то, чтобы закончить работу над сайтом школы, а ей не хотелось оставлять никаких шероховатостей.

Когда Арчер уйдет от нее, ей хотелось, чтобы это расставание было чистым. Чтобы у них не было причин для новых встреч. Возможно, было глупо надеяться на то, что после этого они смогут поддерживать такие же деловые отношения, как и раньше, когда они переписывались по электронной почте, если было нужно, но почему-то у Калли было такое чувство, что Арчер будет не против.

После небольшого урока серфинга для Иззи и импровизированного пикника на пляже, на котором собралось его семейство, Арчер стал отдаляться от нее. Это не было так уж очевидно, но она почувствовала. История повторялась снова. На Капри это произошло после ее дурацкой шутки про предложение руки и сердца в Голубом гроте. Теперь же она понятия не имела, что послужило причиной его эмоциональной отстраненности. По тому, что она увидела этим утром, Арчер казался ближе со своей семьей, чем за все время их нахождения в городе. Он был открытым и беззаботным, находясь в комфортной для себя обстановке.

Должно быть, что-то произошло во время тура по школе серфинга, потому они встретились позже и напряженная атмосфера, которая установилась между ним и его отцом, была осязаемой. И Арчер отказывался рассказывать ей о том, что произошло, несмотря на ее аккуратные намеки и попытки. У Калли были свои планы, поэтому самое малое, что он мог для нее сделать, — это дать ей знать, что вообще происходило.

Рождество для Арчера, возможно, не было важным событием, ведь он привык жить в дороге, но в этом году женился его младший брат, должно же, как-никак, это Рождество стать особенным для него?

— У нас еще есть завтрашнее утро, чтобы поработать над сайтом. — Арчер склонился ближе и поцеловал Калли в щеку. — А сейчас самое время расслабиться.

— А тебе разве не нужно закончить последние приготовления перед Рождеством, ведь уже завтра свадьба?

В его голубых глазах промелькнула тень.

— Не нужно. Я, как и ты, делаю покупки через Интернет, поэтому подарки будут доставлены уже завтра прямо домой к родителям.

Понимая, что встала на шаткую дорожку, Калли отодвинулась от своего ноутбука, затем развернулась, чтобы посмотреть на Арчера.

— Разве у тебя нет других занятий в этот день?

— Например каких?

— Помочь своей матери порезать овощи для рождественского стола? Накрыть на стол? Наполнить рождественские носки подарками? Что-нибудь в этом роде?

Он уставился на нее в полном замешательстве, как будто бы она предлагала ему одеться Сантой и раздавать подарки жителям Торки.

— Я ничего подобного не делаю.

— Почему?

Одна ее часть умирала как хотела узнать, в то время как другая, гораздо более реалистичная, понимала, что он в миллион лет не расскажет ей правду. Такие мужчины, как он, не делились своими темными тайнами, скрытыми глубоко внутри. Они скрывали их за маской очарования и юмора. Ей следовало бы об этом знать. Ведь ее собственный отец был таким же. Беззаботная улыбка и шутка для каждого. Он любил весь мир, но был не готов оставаться на одном месте, чтобы образовать эмоциональные связи. Даже со своей собственной дочерью.

Она думала, что Арчер такой же, пока не увидела, как он общается с подростками на пляже. И с Иззи. Он искренне заботился о людях и был готов уделить им свое время, не требуя ничего взамен.

Эта щедрость исходила изнутри. Она не может быть наигранной, потому что дети, и особенно подростки, сразу это чувствовали. Как она чувствовала неискренность отца, когда была маленькой. После того как она увидела, как Арчер без всякой задней мысли уделяет свое время тем подросткам на пляже, ей открылись его настоящие внутренние качества, которые он скрывал. И после этого ей уже было практически невозможно перед ним устоять.

Даже притом, что у него сложилась такая сложная ситуация с семьей, почему он не хотел показывать им себя настоящего?

— Я не бываю здесь достаточно часто, чтобы принимать участие в семейных ритуалах, — ответил Арчер.

Его челюсть была так сильно напряжена, что Колли удивилась, что не услышала, как скрипят его зубы.

— Я прилетаю каждый год на пару дней, а потом снова исчезаю. Зачем мне вмешиваться в их устои?

— Может быть, они этого и хотят? — Она продолжала на него давить, ее до этого не раскрытая садистская сторона требовала, чтобы она продолжала теребить его рану. — Я знаю, что для тебя все это непросто, особенно после того, как ты мне все рассказал на вечеринке, но твои родственники словно оживают в твоем присутствии.