– Скорей недоброжелатели, – пожал плечами Вадим. – В бизнесе действуют жесткие законы, кто не успел, тот опоздал, один выигрывает, другой лузер. Алферову везло, вернее, так считали его противники. Дескать, продал душу дьяволу, тот теперь ворожит своему приспешнику. На самом деле босс обладал уникальным чутьем, иногда он говорил: «Нет, с этим человеком мы не связываемся!»

По первости я спорил, возражал, пытался переубедить шефа, но с годами понял: нет – значит, нет. Антон Евгеньевич никогда не ошибался. Алферов не подличал, не подводил людей, не обманывал, не подставлял. Да, он мог перехватить чужой контракт, предложив поставщику более выгодные условия, но это в порядке вещей, игра такая. Я не могу вам назвать человека, который испытывал бы к Алферову неприкрытую ненависть. Повторяю, недовольных и завистников было много. Но зачем похищать Антона? Не вижу в этом смысла.

– Как вы думаете, почему он снял со своего счета десять миллионов евро? – задала я очередной тривиальный вопрос.

Ответ меня не обрадовал.

– Теряюсь в догадках, но это определенно не шантаж. Биография Антона Евгеньевича прозрачна, как пустой аквариум. До конца восьмидесятых он преподавал в школе математику. В некотором роде наши судьбы схожи, Антон Евгеньевич закончил мехмат МГУ, он сын профессора Московского университета, поэтому надеялся на научную карьеру, рассчитывал на помощь отца. Но изменился политический режим, и Антону пришлось искать любую работу. Его взяли в школу. Размер ставки молодого преподавателя – это горькие слезы, у Алферова тогда умер отец, на руках осталась больная мать. Дети, которых он обучал, откровенно раздражали молодого преподавателя, и Антон рискнул, отправился в Китай за одеждой.

– Стал челноком? – поразилась я.

– Когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда… – процитировал Вадим Анну Ахматову. – Вот я, например, понятия не имею, где поэт берет строчки. А про челноков могу рассказать.

Это тяжелое, в прямом и переносном смысле слова, занятие, к тому же опасное. Человека с клетчатыми сумками ощипать стремились все: таможенники, пограничники, производители товара, перевозчики, налоговики. Кое-кого из коробейников убивали, сажали в тюрьмы, грабили, ломали морально. Антон выстоял, подружился с китайцами, наладил контакт и с российской стороной.

У рафинированного юноши, обожавшего симфоническую музыку, классическую литературу и никогда не употреблявшего нецензурной брани, открылись новые таланты. Алферов мог не спать по трое суток, питаться странной китайской едой, тащить на горбу и в зубах с десяток баулов, виртуозно материться, отбивать на вещевом рынке лучшее место, а еще в нем проснулся хитрый интриган, способный плести сложные многоходовые комбинации, чтобы подобраться к дешевой партии товара. Иногда, глядя на свое отражение в зеркале, Антон удивлялся: ну куда делся математик Алферов, который некоторое время назад не мог самостоятельно купить хлеб в булочной и никогда не ездил в метро, потому что в подземке дурно пахнет? Как бы отреагировал тот Антоша, узнав, что в скором времени он преспокойно будет есть лапшу из картонного стакана, сидя на баулах в помещении склада, забитого полуголыми китайцами, потными российскими бабами-челночницами, и лениво швырять в шныряющих вокруг огромных крыс мелкие камушки, поднятые с пола? Тот Антоша упал бы в обморок? Кинулся под крыло к папе? Помчался под горячий душ, а затем к врачу? Может, и так. Но отец умер, дома его ждала больная мать, которой требовалось хорошее питание и дорогие лекарства. Рассчитывать было не на кого, при таком раскладе крысы значения не имели, китайцы воспринимались как жуликоватые партнеры, а бабы – одновременно как конкурентки и коллеги. Алферову хотелось выжить, он выстоял и взобрался на вершину успеха.

Через полтора года у Антона было четыре точки на разных рынках, и он освоил вдобавок итальянское направление. В Китай теперь мотался нанятый им челнок. Антон решил, что Милан все же лучше, хотя, по сути, итальянцы мало чем отличаются от граждан Поднебесной.

Еще через год ларьков стало больше, и Алферов узнал, что в Америке, заваленной товарами, есть центры, куда торговля сваливает остатки, не реализованные даже через сток и дискаунт-системы. Судьба этих шмоток – сгореть на мусороперерабатывающем заводе. Антон сообразил, что наткнулся на золотую жилу, забыл про Китай, закупил у штатников трейлер, набитый мешками вещей, и доставил груз в Москву. Лучше вам не знать, за сколько долларов бизнесмен приобрел этот груз. Повторяю, долларов, слова «сотни» и «тысячи» здесь неуместны.

В Москве нанятые узбечки молча привели непотребство в порядок, отгладили, отпарили, пришили пуговицы. И Алферов открыл магазин с названием «Альфа Бета». Почему именно оно пришло ему в голову? Ответа нет. Вероятно, сказалось образование математика.

Бизнес пошел в гору. Американские тряпки были немодными, но кто в России тогда, в самом начале девяностых, разбирался в брендах? Кто мог заявить: «В наступающем сезоне актуален цвет палой листвы»? Наши неизбалованные мужчины и женщины хватали не только «палую листву», с полок-вешалок сметались любые изделия, к тому же платья-юбки-блузки, сшитые за океаном, были лучшего качества, чем китайские, и среди них попадалась продукция известных модных домов.

Одновременно с деньгами пришло и личное счастье. Антон женился на Ларисе, у них родился Женя, жизнь казалась радужной, ее омрачила лишь смерть матери Антона.

– Когда врачи определили, что у его сына очень больное сердце, Алферов владел сетью магазинов по всей России и странам ближнего зарубежья. Времена изменились, в крупных городах появились представительства фирм с мировыми именами, люди читали глянцевые журналы. Но вот вопрос: кто мог себе позволить пальто стоимостью в годовую зарплату рядового россиянина? Сеть «Альфа Бета» процветала, Алферов постоянно расширялся, открывал магазины, издавал свой модный журнал, устраивал конкурсы красоты, спонсировал программы на телевидении и радио, раздавал призы, подарки, занимался благотворительностью и богател с каждой минутой.

– Капа в мужском обличье, – пробормотала я, – та тоже устроила конкурс красоток, до сих пор вздрагиваю, когда вспоминаю про старика Груздева [Лампа вспоминает события, описанные в книге Дарьи Донцовой «Королева без башни», издательство «Эксмо».].

Вадим меня не услышал.

– Но, одаряя вас деньгами, судьба непременно что-нибудь отнимет. Антон Евгеньевич не смог спасти сына, – печально завершил он рассказ.

Из глубины квартиры внезапно раздался грохот и женский взвизг:

– Картина!

Рукин поднялся.

– Простите, я сейчас вернусь.

– Конечно, – кивнула я.

Хозяин поспешил в коридор, судя по причитаниям, которые доносились до моих ушей, со стены свалилось полотно в тяжелой раме.

Сидеть в одиночестве мне пришлось недолго, в просторную кухню-столовую вошла немолодая горничная в черном платье.

– Желаете еще чаю?