– Мне кажется, вы сейчас делитесь со мной вашими субъективными и личными проблемами. Господин Дэкита, повторюсь и я. При всём моём уважении к вам, давайте, каждый из нас будет заниматься своим делом? Я бы предложил оставаться в рамках действующего законодательства и подписанных между нашими организациями контрактов. – Голос отца чеканил фразы, как пресс – монеты. – У вас есть какие-то реальные претензии в адрес моего ребёнка? Помимо хотелок предвыборного штаба наших конкурентов? Сегодня, здесь и сейчас? – не давая собеседнику ответить, отец просто поднялся со стула и направился к двери. – Вы хотите, чтобы я забрал Масу из вашего заведения только затем, чтобы вам жилось спокойнее? Этого не произойдёт.

– Пап, у меня вопрос. – Я всё-таки решил подать голос со своего места, рассудив, что хуже уже не будет. – А почему речь идёт о моём отчислении? Если не прав был совсем другой человек? И уважаемый сенсей, – не забыть в этом месте сделать издевательский поклон подбородком в сторону, – сам признаёт, что моей вины в случившемся нет ни на грош?

– Твой уважаемый сенсей абсолютно искренне считает, что у нашей партии нет шанса выиграть предстоящие выборы. – Простенько пожал плечами родитель, притормозив у двери. – Оттого он и пытается набрать очки в глазах той партии, которую заранее посчитал победителем.

– А как насчёт правды? Справедливости? Чувства долга? – Я чуть отодвинулся на стуле назад, чтобы видеть одновременно и отца, и заведующего гуманитарной частью.

Местное светило образования только фыркнуло и в лоб заявило отцу:

– Вы что, совсем не боитесь за своего сына? Вы не понимаете, что это противостояние может вылиться во что угодно? А эта истеричка… ай, с кем я говорю…

– Ты всё правильно сказал, – как-то грустно и серьёзно выдал отец уже мне, несмотря на то, что по этикету вначале он должен был ответить старшему в иерархии. – Господин Дэкита, а вам знакома следующая поговорка? «Защищай слабых, борись с сильными»[2]? У вас что, есть основания предполагать, что кто-то из нас, после разговора со школьным учителем, возьмёт и легко нарушит наши базовые принципы?

Затем отец просто вышел и, не прощаясь, хлопнул дверью.

Преподаватель что-то еле слышно пробормотал себе под нос. Я уловил только последнее слово. «Якудза».

Поскольку горе-преподаватель ушёл в себя, я подождал для приличия минуту и тоже вышел.

На смарт от отца тут же пришло сообщение: «Дома поговорим. Не нервничай».

* * *

Начальник гуманитарной учебной части Ко Дэкита ломал голову, как поступить.

Вызывая приёмного отца белобрысого гайдзина Асады, он искренне рассчитывал, что риски по отношению к сыну для того перевесят все эфемерные собственные принципы.

– Сказать тебе, в чём ты ошибся? – не затянул с посыпанием соли на раны шефу заведующий учебным процессом.

– Не надо. Понятно и так.

Уже после самой беседы Дэкита понял, в чём промахнулся изначально: не надо было о представителях якудза думать по аналогии с другими родителями.

– Говоря цинично, сын ему не родной, – задумчиво продолжил он.

– Да. Соответственно, все победы Асады-младшего, как сегодня, работают на их репутацию. – Моментально подхватил старый товарищ. – А сделай с белобрысым пацаном что-то родственники того же Нагано – это будут уже проблемы школы. Наши с тобой проблемы, Ко. Не факт ведь, что приёмных любят так же, как родных?

– Не факт, – вздохнув, согласился начальник. – А если Тормоза пришибут ненароком, то как раз якудза конвертирует это в победу на выборах со скоростью звука… Мне иногда кажется, что они специально… – договаривать он не стал. – Впрочем, есть и второй вариант. Мне иногда кажется, что некоторые уличные бандиты – просто люди слишком низкого пошиба. Оттого оторваны от реальности и просто не до конца представляют, насколько родственники Сэя не могут в канун выборов позволить себе такую роскошь, как сегодня в столовой.

– Ты про регулярные мордобои? – отозвался со своего места товарищ.

Как у педагогов с многолетним стажем, у них обоих не было сомнений в том, что сегодняшние выяснения отношений между парой не прекратятся и будут только закручиваться по спирали.

– Скорее, про безнаказанные поражения. Сумасшедшая дура такую потерю лица, как регулярный мордобой в пользу Асада, не стерпит. – Невпопад отозвался Дэкита. – И ведь решения пока нет…

* * *

Манна и Такуми, не скрываясь, решили с сегодняшнего дня сидеть вместе. Не в последнюю очередь отказ от конспирации был вызван анекдотическим происшествием дома у Ямаути.

Из-за трещины в ребре, она не могла позволить Сумоисту полноценный секс. Изощрившись на футоне, они сплелись в положении акробатов, когда их застала мать Манны.

В общем, больше можно было не скрываться…

Парочка была немало удивлена, когда после инцидента в столовой Асада, появившийся в классе, огляделся по сторонам и уверенно направился к ним.

Такуми быстро поменялся с подругой местами, оказываясь ближе к проходу.

– Сибасаки, у меня дело к твоей подруге. – Абсолютно безэмоциональным голосом выдал Асада. – Там, откуда я родом, считается неприличным и недопустимым обращаться к женщине без разрешения её мужчины. Это вопрос: я могу говорить с Ямаути при тебе? Мне нужна минута.

– Если она сама не против, – так же нейтрально кивнул Сумоист, прикидывая, как сбивать Асаду с ног, если что.

– Говори. – Холодно предложила Манна.

– Извини меня за вчерашнее. Даю честное слово, я не хотел тебя бить. – Тормоз активировал приложение смарта, которое в спайке с концентратором подтверждало, что он не врёт. – Я не хотел сделать тебе больно; и вообще очень жалею, что всё так получилось. У меня нет идей, что предложить тебе в виде компенсации, потому – пока только устные извинения. Блин, как-то пафосно… Ямаути. Я не знаю, какими словами сейчас перед тобой извиняться. Если ты обозначишь, что сделать или что сказать, исполню всё, что в моих силах.

– Я тебя услышала. – После некоторой паузы ответила Манна, аккуратно кивая. – Вопрос. Что это с тобой стряслось, что ты извиняться решил?

– Кое-кто из новых знакомых надоумил, что конкретно Такуми вчера имел ввиду. Я в горячке чуть не там расставил акценты.

– Передо мной можешь не извиняться, – холодно покачал головой Сумоист. – У нас с тобой ещё многое впереди. Я не Манна.

– И не собирался. – Пожал плечами Асада, кланяясь малым поклоном только девочке. – Ты тоже должен соображать, как и с кем разговаривать. Ещё сочтёмся.

– Ещё сочтёмся.

* * *

Парадоксально. Самое интересное за сегодня – это звонок той девчонки из столовой, у которой волосы были покрашены в красный цвет и которая меня предупредила, что сзади несётся Нагано.