Но не сложа руки всё это время сидела – работу искала, не зря же высшее юридическое образование имела в самой Москве полученное. Но в Москве таких было полным полно, и никому Галка оказалась не нужна на два через два – все хотели иметь её по полному графику.

Пыталась Галка на компьютере подрабатывать дома, разовые поручения выполняя. Но Зиночка стояла на страже маминых интересов и не дала лоботрясничать, перед монитором ничего не делая – ей больше нравилось на обоях с мамой рисовать.

Ещё Галка совалась и там, и сям, но от ворот поворот получала – «нет» больно било, но она голову поднимала и дальше искала удобное для неё место. Впервые за долгие годы она не собиралась удобной для места становиться.

А кто ищет, тот обязательно находит. Так баба Катя говорила, да и не только она. И другие умные люди эту истину давным-давно знали. Вот Галка и нашла. Два через два, как и хотела, и зарплата ипотеку покрывает, да ещё на продукты хватит. Только должность Галкина не очень звучала – уборщица. Гордость это слово цепляло, и Галка краснела. И никому не рассказывала о смене деятельности.

А Зиночка довольна была: то с дедой сидела, то с мамой. И ни тот, ни другой к экрану не стремились – всё на неё смотрели, а девочке только этого и надо было.

Здесь уж по полной Галка могла под откос загреметь – ведь, ой, горе-то какое, жизнь-то, как не сложилась – красным дипломом считай унитазы трёт в ресторане. Но Галка пыталась нос держать в выбранном направлении и мудрость в ситуации находить. Если так, то значит наилучший вариант.

Почему лучший?

Тут она целый список составила. Аналитический.

1. Я могу с дочкой быть.

2. У меня голова отдыхает. Физически устаю, а умственно – нет.

3. Время есть за своими мыслями следить.

4. О свободе есть время подумать.

5. Вообще есть время обо всём думать, а не только нормативные акты в «свободное» время читать.

Галка список на зеркало в ванной повесила, чтобы не забывать и в ужас-ужас не погружаться.

Приятного, по большому счёту, мало было в мытье туалетов. Ведь Галка-то себя особо умной считала: из глубинки выбралась, сама выучилась, о месте под солнцем мечтала, а тут место у унитазов получила. Конечно, хорошее место – унитазы красивые, в дорогом ресторане, а не на вокзале каком-нибудь, где бомжи пьяные валяются. Но и тут в основном пьяные ходили, особенно по вечерам. А пьяные они хоть на вокзале, хоть в глубинке, хоть в дорогом ресторане, особо не отличаются – одеждой только. Но одежда как раз мало волновала Галку. Её бесил запах. С детства она его ненавидела. Вот в туалетах этих она не только свою гордыню намывала, но и ненависть. Училась людей принимать такими, какие есть, особенно себя – не стесняться падения, которое ещё могло взлётом оказаться. Надо же было себя как-то утешать.

В уборщицах вместе с Галкой баба Лена ходила. Для неё взлётом этот ресторан был – она как раз с вокзалов начинала, часто описывая, как там ужасно. Баба Лена в этом году тридцатилетний юбилей отмечала в уборщицах.

Галка же себе под нос повторяла «это временно, это временно». Раньше она так статьи законов учила, а сейчас себя. Ждала, когда Зиночке три года исполнится – в садик её записала. Но что-то не больно верила, что та в садик пойдёт. Она к тому времени уже много о своём детстве вспомнила и о стремлении к свободе – садик этим условиям не удовлетворял. Но Зиночке о садике каждый день рассказывала – ведь на нормальную работу хотелось.

О свободе мечтать Галка начала, ещё не до конца поняв, что это такое. Пока она решила, что свобода – это когда занимаешься, чем хочешь. Но тут желание сталкивалось с реальностью: она не хочет мыть туалеты, а моет, она часто не хочет сидеть с Зиночкой, а куда денешься. То есть свобода во взрослом мире могла быть куплена за деньги, которых не было.

Баба Катя на этот вопрос ответила чётко, но кратко: «Может, денег быть миллионы, а свободы не быть. Часто деньги связывают по рукам и ногам. Дальше мозгуй».

Галка мозговала, но, видимо, не очень успешно – явно на двоечку. Потому что к двадцати семи годам ни свободы, ни денег у Галки не было. По крайней мере, так она ощущала. Туалеты мыть ей надоело, и она ждала сада.

Наконец Зиночке исполнилось три годика. И садик распахнул перед свободолюбивым ребёнком двери. Девочка говорила хорошо и всё понимала, знала, что в садик идти нужно, чтобы мама вышла на нормальную работу. И Зиночка пошла довольная и с улыбкой. На целых сорок минут. Девочка легко отпустила маму и помахала ей рукой. Воспитательница выгнула брови – так хорошо подготовленного ребёнка к самостоятельной жизни она видела впервые. Зиночка пошла в комнату и всё внимательно осмотрела, все игрушки перебрала, а потом взяла воспитательницу за руку и уведомила:

– Я здесь всё посмотрела. Пошли отсюда.

Воспитательница была связана по рукам и ногам инструкциями и другими детьми и, конечно, не пошла. Зиночка не согласилась с таким поворотом событий и начала орать. Не плакать, как все нормальные дети, а именно вопить. Такого стены сада ещё не видели. Воспитательница выдержала двадцать минут.

Довольная Галка шерстила за компьютером вакансии, когда её попросили забрать дочку. На следующий день всё повторилось, лишь с той разницей, что Зиночка начала орать только, как мама ушла. Сад выдержал месяц, а потом Галку попросили забрать ребёнка. Она и забрала. Так швабра с ведром остались в жизни Галки Бураковой, видимо, ими она добывала себе свободу. Или дочке?…

Полный крах произошёл, когда в ресторан, где работала Галка, пришла Серафима и узнала бывшую соседку. И обрадовалась, спасти решила от такой трудной доли, надеясь снова на шею сесть. Но Галке терять было нечего – когда на дне, то дальше падать некуда, и она отказалась. Впервые в жизни, не увиливая и не говоря неправду, она сказала «нет». Оно ярко светилось достоинством.

– Ты знаешь, Серафима, мне здесь хорошо – никто не требует, чтобы я помыла ещё и за того парня. Я всегда точно знаю объём работы и мне не надо обманывать дочь. Если я пришла домой, то я с ней – всеми своими мыслями.

Сказала и испытала невероятное облегчение, потому что она поняла, что это свобода. Свобода, которую она потеряла в детстве и которую так долго искала.

Она в тот же день позвонила бабе Кате и сказала:

– Я поняла! Свобода – это когда мои мысли принадлежат мне. А если я их посвящаю кому-то или чему-то ещё, то делаю это по собственному выбору и желанию.

Баба Катя засмеялась:

– О, девочка, ты начинаешь кое-что понимать в этой жизни. Урок тобой успешно сдан. Долго же ты на второй год оставалась.

Галка, улыбаясь до ушей, положила трубку – теперь она знала, что всё не так, как выглядит. Для неё работа уборщицей стала успехом, а, значит, её можно было сменить.

Галка работу сменила. Хотя со стороны изменений было незаметно. Основными орудиями труда остались тряпки, вёдра, швабры. Да, из ресторана Галка ушла, но с унитазами не рассталась, хотя расширила сферу деятельности. Теперь она убирала всё. Согласно заказу и называлась её профессия «фея чистоты». Так она сама себя назвала – вроде как повысила. Тоже сама себя.