Кончики ее губ приподнялись в улыбке.

– Да. В сущности, это одна из причин, по которым каждому вновь прибывшему стараются сразу предоставить возможность войти в контакт с ангелом. Мы не подчеркиваем это – люди не любят признаваться в страхах, которые не могут объяснить разумными причинами. Именно поэтому мы включаем посещение этой лаборатории в ознакомительный курс. Надеюсь, вы понимаете, какими соображениями мы руководствуемся.

– С трудом. Гораздо лучше я понимаю страхи новичков.

– Лишь очень немногие сразу ощущают нечто новое, – продолжала Подолак. На ее лбу залегла чуть заметная складка. – Вы что-нибудь почувствовали? Хоть что-нибудь?

Коста протянул ладонь и вновь прикоснулся к хрустальному куполу, потом опять отвел ее.

– Нет, – сказал он. – Ничего.

– М-да, – пробормотала Подолак. – Что ж… как я уже говорила, это обычная реакция.

– Очень жаль, что я разочаровал вас. – Коста посмотрел на купол. – У меня вопрос: что есть ангел? Субъядерная частица в центре того образования, которое все называют ангелом, либо частица в совокупности с окружающим его облаком положительно заряженных ионов?

Он смотрел в лицо Подолак, затаив дыхание. Один из наставников предложил ему задать этот вопрос, чтобы сразу создать себе репутацию фантазера, не обремененного предрассудками, способного отвлечься от фактов, знакомых каждому уроженцу Эмпиреи. Но если вопрос прозвучал не столько оригинально, сколько глупо…

– Интересный вопрос, – задумчиво произнесла Подолак. – Первый ответ, который приходит на ум, заключается в том, что ангел – это центральная частица. Однако очевидные ответы отнюдь не всегда верны. Если не ошибаюсь, до сих пор никто не пытался выяснить роль внешней ионной оболочки. Разумеется, если не считать известного факта, что частица с сильным отрицательным зарядом неизбежно притягивает множество положительных ионов. Пожалуй, этим стоит заняться. – Она склонила голову. – У вас нет такого желания?

Коста осторожно выдохнул.

– В любом случае я собирался начать с обзора имеющейся литературы, – сказал он. – Если окажется, что в этом направлении никто не работал, я мог бы попытаться.

– Вот и хорошо, – Подолак кивнула. – Сейчас мы вернемся в ваш кабинет, и я дам вам пароли доступа к базам данных.

Мужчина был молод, худощав и неопрятен. Его одежда пахла смазкой, с губ не исчезала кривая ухмылка. Но его голос звучал жестко и неумолимо.

– Даже не мечтай об этом, детка, – прорычал он. – У меня есть Реф, а у него есть я, и больше нам никто не нужен.

– А если потребуется аварийный ремонт? – возразила Чандрис, стараясь говорить спокойно и рассудительно. – Не здесь, а в космосе? Кто будет управлять кораблем, пока вы с Рефом заняты ремонтом?

Ухмылка стала еще шире.

– Уж не ты ли?

– Почему бы нет? – осведомилась Чандрис. – Я опытный штурман и пилот, я неплохо разбираюсь в двигателях. В случае нужды я слетаю к Ангелмассе и вернусь обратно в одиночку.

– Ничего подобного. – Мужчина покачал головой. – И знаешь почему? – Он подался вперед и ухмыльнулся прямо в лицо девушке. – Потому что ноги твоей не будет на этом корабле! – Фыркнув, он протянул руку к чемоданчику, стоявшему у его ног. – Слушай, исчезни, а? У нас дел по горло.

Развернувшись, он двинулся к глыбе металла, которая высилась за его спиной, почти целиком занимая просторную площадку обслуживания под открытым небом. Чандрис смотрела ему вслед в отчаянной надежде, что он еще может передумать.

На полпути к кораблю мужчина исчез под складной лестницей, ведущей внутрь. На девушку он даже не оглянулся.

Чандрис моргнула, смахивая слезы, и отправилась к проволочной ограде и воротам с выцветшей табличкой «Космический Лучник». Между корпусами судов, стоявших по ту сторону дороги, проглядывало солнце, вот-вот готовое коснуться вершин далеких холмов. Девушка провела здесь целый день, переходя от одного корабля-охотника к другому, надеясь, что кто-нибудь согласится принять ее в экипаж.

Ни один из этих людей не был особенно вежлив с ней. Большинство держались грубо, насмешливо, даже с откровенной издевкой.

И все они гнали ее прочь.

Несколько долгих минут Чандрис стояла, прислонившись к воротам, слишком уставшая и измученная, чтобы пошевелиться. Вокруг нее слышалось звяканье металла, жужжание и рокот механизмов – экипажи охотников готовились к утреннему старту. Как прилежно она училась на борту «Хирруса»! Сколько времени провела, читая, запоминая и пытаясь уразуметь прочитанное! И все кончилось тем, что ее обложили ищейки и ей пришлось дать тягу, бросив все, кроме одежды, которая была на ней.

И все понапрасну.

Краешком глаза она уловила движение; мужчина средних лет, чересчур располневший, если судить по его силуэту, ковылял вниз по трапу корабля, стоявшего на участке неподалеку. Неся в руке небольшую коробку с ручкой, он скрылся за корпусом судна.

Какое-то мгновение Чандрис пребывала в нерешительности. Она не сомневалась, что все закончится как и прежде; но это был последний охотник в секторе стартовой зоны и единственный, с которым она еще не попытала счастья. Что ж, надежда умирает последней.

На воротах не было замка, а табличка извещала, что стоящее за ними судно называется «Газель». Чандрис вошла внутрь и зашагала к трапу, рассматривая возвышавшийся перед ней корабль. Она решила, что его состояние ниже среднего – во всяком случае, если судить по внешнему виду. Ее взгляд привлекло круглое углубление на борту судна, и она подошла поближе, чтобы рассмотреть его внимательнее. Углубление было заполнено плоскими линзами и мелкоячеистыми решетками, сиявшими чистотой, особенно заметной на фоне облупившегося, разъеденного ржавчиной корпуса.

– Это сенсоры.

Чандрис повернулась на голос. Тучный мужчина стоял у подножья трапа, рассматривая ее.

– Да, знаю, – сказала она, быстро перебирая в памяти изображения подобных устройств, которые встречала в библиотеке «Хирруса». – Датчики спектрального и ионного анализа.

Мужчина улыбнулся. Это была не ухмылка, а простая добродушная улыбка.

– Верно. А вы, должно быть, та самая девчушка, которая весь день надоедала обитателям космодрома просьбами принять ее на работу.

– Вряд ли меня можно назвать девчушкой, – отрывисто бросила Чандрис, которой надоело выслушивать одни и те же издевательства от каждого болвана на Серафе. – И если вы пришли сказать, что не нуждаетесь в моих услугах, не тратьте слов понапрасну.

Она развернулась и, чеканя шаг, пошла к воротам, сквозь слезы едва разбирая дорогу. Будь они прокляты. Будь они все прокляты. Она с самого начала должна была понимать, что от этих спесивцев ничего не добьешься. Надо было сразу отправиться в город, где она могла бы что-нибудь стащить, купить себе еды и найти место для ночлега, а назавтра выйти на улицу и попытаться войти в контакт с местными лихими людьми…