И все-таки стучу. Тишина. Ещё раз — безрезультатно. Тогда я жму ручку, пытаюсь толкнуть дверь – заперто. Сбежал по лестнице, заглянул в кабинет, библиотеку, Аглаи нигде не было. Дом словно вымер. Спешу в столовую, оттуда на террасу, выхожу, складываю руки домиком. Обвожу взглядом лужайку, шезлонги, где она иногда валялась с книгой, пусты. Тогда я отправился на кухню, Люба возилась у плиты. Подняла на меня взгляд, улыбнулась и поинтересовалась:

— Хотите я вам на террасе обед накрою?

— Разве я сегодня обедаю один? — не спешил я соглашаться.

— Елена Дмитриевна доложила хозяйки не будет.

— А где она?

— Кто, Елена или Аглая Константиновна?

— Обе, — на всякий случай уточнил я, чтобы избежать лишних вопросов.

— Елену Дмитриевну Саша повез закупать продукты, а про хозяйку не знаю. Так вам на террасе или в столовой накрыть?

— Где не лень, там и накрой, мне всё равно.

Накрыла она всё-таки на улице. «Здесь приятнее», — аргументировала и скрылась в доме. «А не спросить ли у неё номер Аглаи?» — подумал я, но и эту идею отмел. В конце концов, что я ей скажу, возвращайся домой, мне нужно срочно поговорить? Да она с легкостью пошлет меня и будет права.

Все эти её отлучки выглядят подозрительно. Юма говорит возле неё доктор вертится, да и на оглашении завещания они рядом сидели. Я закончил с обедом на половине и поднялся к себе. Клиника звалась немудрено — «Гиппократ». Алексей Васильевич оказался Печёнкиным. Учредитель, главный врач, ведущий прием два раза в неделю. Записаться к нему стоило приличных денег, кстати. Я смотрел на него в экран ноутбука и пытался отгадать сколько ему лет. На вид от сорока до сорока пяти, с равным успехом может быть и больше. Но выглядит он бодро. Учитывая сколько было моему отцу, для Аглаи это не возраст. Наскоро принял душ, оделся и прыгнул в тачку.

Выглядел этот «Гиппократ» достойно. Отштукатуренное белым здание, с огромной эмблемой на фасаде. Приличных размеров парковка, вазоны с цветами у входа. Я осмотрелся, в поисках нужной тачки, Аглаи в клинике нет. Не думаю, что она стала бы парковаться неподалеку, мест на парковке навалом, а блюсти конспирацию ни к чему.

И раз уж я оказался у клиники, вспомнил про Веру. Вместо того, чтобы носиться по городу, в поисках Аглаи, лучше бы навестил старушку. А то хорош гусь, неделю не появлялся.

Вера, конечно же, мне обрадовалась, стала пичкать чаем с конфетами. Из вежливости съел одну, чай тоже выпил. Ходить ей уже разрешили, она суетилась вокруг меня, присмирить её не представлялось возможным. Вера попросту не слушалась. Тогда я пригрозил, что не стану навещать её, она вняла и присмирела.

— Пиши список, съезжу в магазин и вернусь с продуктами, — предложил я ей. Хотелось быть для неё полезным, а не только хлюпать чай под Верины вздохи.

— Так час назад Елена с Сашей заезжали, два пакета привезли, не нужно нам пока ничего, —  сообщила Вера. Выходит, Аглая и о ней позаботилась. А я, болван, неделю не появлялся и только сейчас догадался предложить, а не сразу с продуктами приехал. «Может, ещё какая-то помощь нужна?» — спросил я, но Вера лишь отмахнулась, подливая мне чай. И тогда, молчаливая ранее Анечка пискнула:

— А не могли бы вы меня в общежитие свозить? Мне вещи кое-какие забрать нужно.

— Отчего не смочь, смогу, — согласился я и кивнул ей: — Собирайся.

Машину девушка оглядывала с восхищением. Скользнула на пассажирское сидение, пристегнулась, осмотрела салон. Сунула под бедра ладони и съежилась вся. Я включил ей легкую музыку, подмигнул и лихо так стартанул, пусть порадуется.

— Куда едем, красавица? — спросил её.

— Так в общежитие же… — распахнула она глаза, вероятно решив, что я хочу отклониться от маршрута. Я склонил голову набок и премило улыбнулся дурехе:

— Адрес скажи.

Анечка спохватилась и назвала. Ехали долго, пробки, я завел с ней непринужденную беседу, слишком уж зажатой она мне показалась. Хотя о студенчестве своем рассказывала охотно, даже пару историй из серии «интерны в морге» припомнила. Мы посмеялись. Постепенно она расслабилась, а подъезжая к общежитию, и вовсе вздернула нос. Откуда-то появилась уверенность во взгляде, легкие покачивания головой в такт музыки. Я припарковался, она выбралась и снова сунула в салон голову:

— Я мигом.

— Не торопись, я подожду.

 Как только она скрылась за дверью, я вышел, оперся пятой точкой на капот, осмотрелся и закурил. Пятиэтажной здание общаги выглядело уныло, хотя в целом дворик зеленый, довольно уютный. Разве примыкающее с торца кафе «Ван Гог», хозяева которого окрасили здание лишь на занимаемую ими площадь, диссонировало с общим убранством. Инородное кричащее пятно. Боковым зрением отмечаю активность в одном из окон и поднимаю голову. Стайка девок в окне третьего этажа без всякого стеснения меня рассматривают. Я помахал им рукой – салют, девчонки! Довольные.

Вскоре выпорхнула Анечка. Джинсы сменила на платье, легкое, струящееся, а с ним и походка сменилась. Что-то подсказывало мне, девчонки в окне считают у нас свидание. Я охотно подыграл, распахнул дверь перед дамой, забрал у неё сумку и даже руку опереться подал. Анька скользнула в машину принцессой.

По пути косилась загадочно, пыталась шутить и в целом интересничать. Можно было побаловать девчонку, сводить в ресторан, да закрыты. Хотя, и к лучшему. Обратная дорога заняла гораздо меньше времени, торможу под разлапистой липой, вздыхает.

— Приехали, — разочарованно тянет.

— Приехали, — соглашаюсь я, выгонять не спешу. Повернулся к ней, жду, поведает чего. Тычет в панель, туда где установлена магнитола, и сообщает:

— Робби Уильямс. Обожаю его.

 Я добавляю звук, она водит плечами в такт музыки и выметаться как будто не собирается. Повернулась ко мне, улыбается. Подозрительно маняще, откровенно. Искорки шальные в глазах появились. Провела указательным пальцем по губам, сунула его в рот. Она меня соблазнять что ли выдумала? 

 Девчонка потянула руку и, прикусив губу, провела подушечками пальцев по моей ширинке. Вероятно, в её голове закушенная губа охереть какой соблазнительный жест. Я слегка обалдел от такой прыти. Но потом развел ноги, наблюдая, что за этим последует. Анечка определила ладонь между моих ног и чуть сдавила. Член отреагировал мгновенно. Она воскликнула «вау!» – неестественно и слишком наигранно – и перегнулась ко мне всем корпусом. Хорошую девочку и скромную барышню, как корова языком смела, она уже тянула бегунок молнии вниз. Благо тачка тонирована в хлам. Расстегнула пуговицу, в глаза заглядывает, будто разрешения спрашивает. Она меня благодарить таким способом решила или зацепить?

Я не реагирую – наблюдаю. Отогнула резинку боксеров, выпустила ствол наружу и обхватила у самого основания. Потянулась ближе, совсем чуток и коснулась губами, я откинулся и прикрыл глаза. Теперь я не здесь, не с ней. Эта девчонка скорее раздражала, чем возбуждала. А возбуждала меня, как ни странно, эта стерва Аглая. Это губы Аглаи смыкаются плотным кольцом и не Анечка берет его так глубоко, что у неё дыхание перехватывает, Аглая…