‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

В душе я еще долго не могла прийти в себя, терла бесконечно тело и безостановочно лила воду, возвращая себя в реальный мир и смывая тревогу сна. Разбитость и подавленность сопровождали меня ещё, как минимум, час, пока я не вспомнила про штраф и не покинула спальню, отправившись на поиски Елены Дмитриевны.

Ярослав укатил куда-то с самого утра, весь день чувствовала себя свободной. Позанималась в зале, немого поплавала в свое удовольствие, расслабилась, в общем. Я была в гостиной, когда к дому подкатила машина. Хотела ланью броситься наверх, чтобы не столкнуться с Ярославом, но потом догадалась глянуть в окно. Юмашев, чтоб его. Ворота наверняка открыл Саша. Впрочем, с ним встречаться желания было и того меньше. Я поднялась, отыскала Елену, в одной из гостевых спален и попросила её спуститься, объяснить гостю, что Ярослава нет дома. Что за манера приезжать без звонка?

Спустя пару минут Елена возникла на пороге – Юмашев просит меня. Не спеша облачилась в черное платье – все-таки с Колей они приятели, продемонстрирую скорбь – собрала волосы и подколола их невидимкой.

— Аглая Константиновна, любезнейшая вы моя, — раскинул он руки, завидев спускающуюся меня. — Рад, очень рад наблюдать вас в добром здравии.

— Я не в том возрасте, Станислав Иванович, чтобы за мое здравие стоило переживать, — улыбнулась я и кивнула.

— Не скажите, дорогая, за здоровье и бодрость духа стоит переживать в любом возрасте. Ужас что творится вокруг, — посетовал он. Я указала ему на диван, сама опустилась в кресло напротив и предложила напитки. Он отказался, а я поинтересовалась:

— Но приехали вы не о моем самочувствии справиться или о нем?

— Скажем так, не только.

— Внимательно слушаю, — сцепила я замком пальцы, а Юмашев подался вперед и заговорщицки шепнул:

— Аглая, вам нужны деньги?

— Деньги нужны всем. Но муж мне оставил больше, чем достаточно, так что, я не нуждаюсь.

— А что, если я вам предложу, скажем, — он вытащил из кармана мобильник, набрал на экране цифры и повернул его ко мне. — Подобную сумму?

— Господь с вами, Станислав Иванович, — искренне недоумеваю я. — Неужто за мой голос вы готовы выложить такую прорву деньжищ?

— Вы не поняли, Аглая Константиновна, это не за голос. Это за акции. Я предлагаю отличную сделку.

— О-о… Тогда сумма слишком мала.

— Хорошо, назовите свою цену, — согласился он и замер предвкушая.

— Все деньги мира, — ляпнула я. Его брови поползли вверх, а я поправилась, уточнив: — Как вы, должно быть, уже поняли, акции не продаются.

— Ну же, Аглая Константиновна, назовите свою цену, — настаивал он. «Не выделывайся», сквозило во взгляде. — У всего есть своя цена, в том числе, и у этих акций, вряд ли вам предложат когда-нибудь больше.

— Они не продаются. И я не кокетничаю, ничуть, ответ окончательный. Попробуйте обратиться к Ярославу, может он вам уступит свою долю.

— Аглая, милая, вы кажется не поняли, — добавил он "медку" в голос, а я решительно перебила:

— Я вам не милая, и прекрасно все поняла. Не поняли, как раз вы – акции не продаются.

Отказ мой ему не нравился. Более того, ему не нравилась я, он даже не пытался это завуалировать - смотрел пренебрежительно. Ноздри его раздулись, губы сжались в тонкую линию, Юмашев стукнул несколько раз ладонью по подлокотнику, нервно отбивая ритм, и поднялся.

— Уходите? — достаточно вежливо поинтересовалась я и тоже встала, проводить. И это мое «уходите», видимо, добило его окончательно. Он повернулся и едко выплюнул:

— Слышишь, ты, кукла, какого хера ты кочевряжишься?! Состригла бабла с Кольки, так стриги до победного и сваливай! Че ты, сука, строишь из себя бизнес-леди, если ни хуя в делах не смыслишь? Бабок, сколько я предлагаю, тебе никто не отвалит, так что, не выебывайся, бери. Короче так, — ткнул он перед моим лицом пальцем, — предложение мое такое: сколько озвучивал и ещё половина того сверху. На раздумья даю день. Дальше твой пакет начнет дешеветь с каждым прожитым, имей это ввиду. Позвонишь.

Он резко отвернулся и зашагал к выходу.

— Я не позвоню, — предупредила я его, пусть даже не надеется.

— Дура, ты не понимаешь, куда лезешь, — сделал он мне ручкой не повернувшись.             

«Вот она, сколопендра из сна», — провожаю я его взглядом. С этим человеком нужно быть аккуратнее, а мне стоит поторопиться и выставить уже Ярославу свои условия.

Выяснить где была прописана Аглая до того, как вошла в наш дом, делом оказалось плевым. Маленький городишко в двухстах с хвостиком километрах. Пора бы уже познакомиться с родственничками, решил я с самого утра и покатил до места назначения.

Дорога заняла почти три часа, ещё минут двадцать ушло на поиски нужного адреса. Я кружил по улочкам недоумевая, кому это пришло в голову назвать данное поселение городом. Хотя, в провинции я бывал не часто, сравнивать особо не с чем. Удивляло лишь одно – большую часть города составляла частная застройка. Длинные улицы уж больно напоминали деревенские. Однако, в защиту стоит упомянуть замеченные высотки в центре, которые могли похвастать девятью этажами. Нужная мне улица оказалась окраиной, вдобавок дом стоял предпоследним в ряду.

Стоило на него глянуть, как становилось понятно: встречи с потенциальными родственниками ждал напрасно. Не жилой он. Но уезжать, сдаваясь, проделав такой путь, глупо, я приткнул с угла машину и вышел. Мало ли…

Сто лет не мытые окна и покосившийся забор доказывали мою теорию, но сдаваться не хотелось. Я обошел дом по кругу, с тоской поглядывая на заросший огород и согласился – двести верст проделал напрасно.

— Уж не новый ли вы хозяин? — услышал я за спиной, когда попыталась приблизиться к окнам, в попытке заглянуть внутрь.

Я повернулся на голос, женщина лет пятидесяти, стоящая у дома напротив, держала козырьком руку, приглядываясь ко мне. Выглядела она провинциально, настоящая деревенская кумушка, повязанная на голову цветастая косынка, только усиливала это впечатление.

 — Здравствуйте, — гаркнул я и ткнул большим пальцем за спину, указывая на дом: — А продается?