Что же до барана, ой, то есть принца, Ши-Ши по-прежнему сидел в позе лотоса, а я стояла рядом с ним. И мои глаза были на уровне его лица с черными провалами глазниц. Черная магия скрывала от меня его взор. Вот вам и повод!

— Не могу пить с тем, чьих глаз не вижу! — воскликнула я, упираясь кулаком свободной левой руки в бок. Мой упрямый жест заставил остальных только хмыкнуть. Неужели настолько неубедителен?

Архир задумался, его брови сошлись на переносице.

— Дева, глаза — зеркало души. Я не могу открыть перед тобой свой алкиг’эта.

— Че-че? — уточнил скрипучим басом мой сосед-урк, на что архимаг, как преподаватель в академии, поучительно продекламировал:

— Первая часть слова переводится как альтер, вторая — эго. Иначе говоря: сверх-Я.

— Ну так, конечно, понятней стало, — поюродствовал обычно молчаливый урк, сидящий по центру их исключительно «неживого» полукружка.

— Целуйтесь уже давайте, да продолжим! — воскликнула непонятно чем недовольная дриада.

— Не-не-не! — тут же уперлась рогом я. Не вижу глаз — нет поцелуя. Я все сказала.

Принц же нахмурился еще сильнее. Не знаю, что такого творили тараканы в его голове, но их дружный топот услышала даже я. Потом осознала, что это не тараканы, это архимаг устроил пересадку, перетягивая дриад поближе к себе и наливающему. Скосив в их сторону свой взгляд, я поняла одно: плюнув на наше зрелище, эти урки — и живые, и неживые — решили на нас забить. Все до одного собутыльники ныне дружно над чем-то ржали, слушая байки бессменной души компании, архимага собственной персоной. Мне отчаянно захотелось к ним, но моя партия еще не доиграна до конца. И вот когда я уже почти решила сдаться и чмокнуть-таки его в щеку после опустошения чашки, принц снизошел до нас своей милостью и сотворил какое-то заклинание, преобразуя свой внешний облик. Его зеленые глаза с продольным черным зрачком пугали и притягивали одновременно. Кожа стала как будто фосфоресцировать белизной, теряя серую унылость оттенков.

— Вот это да, — вырвалось у меня непроизвольно. Толпа же на нас внимания не обращала.

— Ты понесешь за это ответственность, — прибавил потомок драконов и допил напиток из своего сосуда, опустошая тот до капли, потом в один глоток выпил и мое пойло, забрав чашку, застывшую в руке. И… Переместил нас в какое-то темное место, черное, как сама мгла. Не успев как следует испугаться, оказавшись в кромешной темноте, я почувствовала его губы на моих устах: мягкие, теплые, они сминали последние остатки моего самообладания. Рассудок помутился, и я не ведала, что творю, обняла его шею, прижимаясь всем телом, раскрываясь навстречу ласковым рукам Шияна.

Язык архира творил невообразимое, руки мои зарылись в его длинные волосы, пропуская их сквозь пальцы. Пара мгновений, и осознание происходящего вернулось в мою голову, когда я ощутила прикосновение к груди не то что через ткань, а к оголенной коже! Вот нахал!.. Уму непостижимо!

— Где мы? — нещадно краснея, задала первый попавшийся вопрос из разряда приличных, ибо язык жгли слова ну очень далекие от литературных. Расшнурованный каким-то чудом корсет, оголенные плечи, грудь и часть спины красноречиво свидетельствовали о творящемся ранее безумстве. Иначе я бы просто не поверила!

Кляня его в мыслях последними словами, развернулась и наспех подняла обратно платье.

Драконий предок же, неправильно истолковав мое поведение, поцеловал в шею. Выдохнул свой ответ, дразня дыханием:

— Мы в моем алкиг’эта.

Его губы плавно переместились к мочке моего уха, оставляя за собой мокрый след. Ноги мои подкосились. Каков нахал?! Но приятно было до жути. И еще больно. Больно осознавать, что я ему все это позволила, и более того, жаждала продолжения!..

— А почему здесь так темно? — Передернув плечами, я поспешила отойти от него и воззвать к совести этого собрата урков, не иначе. Однако слова подобрала демократические: — Уважаемый Шияр-Шиян, не слишком ли быстро развиваются наши отношения? — Тут же, не дав вставить и слова: — Будьте так добры, зашнуруйте обратно мой корсет, и что значит Алкиг чего-то там? В каком конкретно из двенадцати королевств мы находимся?

— Впервые вижу столь строптивую деву, — проворчал мой собеседник, однако в несколько движений пальцев затянул нити корсета и, судя по звукам, еще и завязал бантиком. Его сноровка впечатляла и заставляла опасаться. Вот только еще одного ловеласа мне не хватало!

— Это моя душа, о недогадливая особа моих мыслей, — произнес Ши-Ши со вздохом. Вот только я не поняла, он меня обозвал или похвалил? Потому пребывала в замешательстве, оглядываясь по сторонам. Постепенно темнота прошла, сменяясь смутными силуэтами в градации серого цвета, затем проступили иные цвета, возвращая краски окружающему меня. Как это вообще? Поспешила уточнить:

— Душа?! Мы в твоей голове, что ли? Телепатия?

— Во время поцелуя ты мне нравилась больше, — проворчал тот, оборачиваясь ко мне спиной и проводя довольно большой и не в меру ловкой пятерней по своим белоснежным волосам. Ха. Кажись, я знаю, как найти управу на этого упрямца.

Недолго думая, схватила его за патлы и потянула на себя, заставив их обладателя недовольно обернуться.

— Ведь знал же, что ничего хорошего из этого не выйдет! — обиженно произнес он, прямо как холеное дитятко, да не простое, а самих предков драконов, которое к тому же гораздо выше меня ростом. Пугаться было поздно. Поэтому и не стала, а лишь невозмутимо уточнила, не выпуская из рук бразды правления:

— О чем это ты? И вообще, давай доходчиво. Мы в твоей душе. Допустим. А дальше что?

— А дальше, в соответствии с традициями, ты должна мне ответить. — Перехватив меня за запястье, Ши забрал у меня свою копну и, тряхнув головой, перекинул на удивление послушные волосы за спину.

Поморгав несколько раз, попыталась вернуть назад мысль, ускакавшую вслед за этими белобрысыми локонами. Вспомнила. Уточнила:

— На что?

— Ты еще не готова. — Скупой ответ меня порадовал. Прямо очень.

— К чему? — не уступала я в красноречивости.

— Дева, не вынуждай меня! — Целых четыре слова в ответ, да еще и грозно сведенные брови на переносице… Да уж, прогресс налицо. Поэтому продолжила:

— Мужик, не зли деву, не то вынужу!

Брови вернулись на место, губы его растянулись в улыбке, довольно произнеся:

— Определенно, поцелуи — твой удел. Стоит деве раскрыть рот, как красота вокруг блекнет на фоне шлейфа из ее грязных слов!

Ах вот как мы заговорили?! Не найдя сразу что ответить, решила не омрачать наш разговор пустыми оскорблениями, а попросту обиженная развернулась и затопала по его довольно красивой душе — каменным руинам, поросшим зеленым мхом да травкой с цветочками, кустиками всякими. Лепота. Ну не может быть она такой замечательной у этого сухаря. Никак! Совсем-совсем.