Я уже хотел сесть рядом с ней, когда заметил бегущего к нам Кингстона: мокрые волосы расчесаны на боковой пробор, вид как у Капитана Америки и костюмчик как у профессионального гольфиста (в полном соответствии с кинговской персоналией).

– Привет! Уже на ногах? Я думал, ты не сможешь выйти из дому еще минимум дня два.

Я прислонился к боку внедорожника.

– Да вот, за машиной приехал.

– Я бы тебе ее подогнал! – стоявший рядом паркетник Кингстона пискнул. «Капитан Америка» бросил хоккейную сумку на заднее сиденье и, вытянув шею, попытался заглянуть в мою тачку. – А ты с кем?

– С другом, – я передвинулся, заслонив переднее окно. – Ты-то что здесь делаешь в такое время?

– Отрабатывал с парнями броски перед завтрашней игрой, – рассеянно отозвался Кингстон, не оставляя попыток что-нибудь разглядеть. – Как, у тебя там девушка?!

– Ну и что? – Пусть мы с Кингом и приятели, но я не собираюсь говорить, что меня возит сестра капитана команды.

– Когда ты успел обзавестись подружкой?

– У меня нет подружки. Эта девушка мне просто друг.

Да и это сильно сказано, если разобраться.

– Что-то ты слишком скрытен. Друзей обычно не прячут, – отозвался Кинг, садясь за руль своего «Вольво». – Без тебя на льду не то, приятель. Позвони, если что понадобится, а так я тебя навещу на неделе, о’кей?

– Проверю, не кончается ли у меня двухпроцентное молоко.

– Молоко полезно для здоровья, – напомнил Кинг. Он не прикалывается, а искренне всех агитирует за молоко. Я подождал, пока он захлопнет дверь, и повернулся к своей машине. Дверцу пришлось распахнуть до отказа, но, надеюсь, спиной и плечами я заслонил Кингу весь обзор.

– Тоже за Сиэтл играет? – Стиви подалась вперед, будто силясь что-то рассмотреть через меня.

– Да, это Райан Кингстон, он на воротах. А что?

– Да ничего, – она пожала плечами, провожая взглядом «Вольво». Кинг помахал, и Стиви махнула в ответ.

– С ним тебе ловить нечего, он у нас самый порядочный.

Стиви обожгла меня взглядом, брезгливо усмехнувшись:

– Еще какую гадость скажешь?

Я приподнял руку:

– Я не так выразился. Ты младшая сестра капитана нашей сборной, а для Кинга правила – святое, он за тобой в жизни не приударит. К тому же у него есть девушка, они уже несколько лет вместе.

– Угу. Не забудем, что я еще и чучундра.

Я вздохнул. Пора мне научиться иногда придерживать язык.

– Я так сказал только потому, что думал – ты трахаешься со своим бра… В смысле, принял тебя за его любовницу.

– Ну-ну.

Не может же она не знать, что красива! У нее есть зеркало, она себя каждый день видит. На такую сложно не заглядеться – и лицо, и фигура…

– Ну а с чего бы этому «уберёнышу» к тебе подкатывать, притом что я сидел рядом? Вот и прикинь, насколько ты манкая для мужского пола.

– Таксист похож на Джастина Бибера, подавшегося в эмо, – отмахнулась Стиви, вводя адрес в навигатор. Я ерзал на сиденье, усаживаясь поудобнее, но болело зверски, как ни повернись.

Я уже шесть часов не принимал обезболивающего и не старался уменьшить отек – хотел поглядеть, насколько усилится боль. Лекарства, прописанные врачом, эффективно снимали ощущения, но я не мог понять, насколько серьезна моя травма. Судя по черным пятнам, плававшим перед глазами при любом неосторожном движении, чертовски серьезна. Я застонал, распрямляя ногу.

– Ты лед сегодня прикладывал? – спросила Стиви, перебирая мои настройки, пока не нашла радиостанцию себе по вкусу.

– Да.

– А прогревание и растяжку делал? – она переключила передачу и тронула машину с места.

– Нет.

– Когда у тебя начинается реабилитация?

– Через пару дней, наверное.

– Надо растягивать мышцы – ну, без фанатизма, конечно, и массировать вокруг гематом, где терпимо, иначе потом будут частые судороги.

– Ну вот будет рядом врач, и я все это буду делать, – я не понимал, с чего вдруг Стиви включила мамашу-квочку, и злился, что не могу уйти от этого разговора, потому что сижу в машине рядом с ней.

– Ты быстрее вернешься на лед, если начнешь лечение прямо сейчас.

Стиви говорила, что она специалист, но я не уточнял, в какой области.

– А ты кто по профессии?

– Физиотерапевт, спортивная реабилитация.

– Ну прикольно, раз Боумен твой брат…

– Мой брат тут ни при чем. Я люблю спорт – и поболеть, и самой форму поддерживать, вот и стала врачом, чтобы помогать спортсменам восстанавливаться после травм.

После этих слов я ее невольно зауважал. И непроизвольно оглядел ее тело, замечая, какие у нее подтянутые, четко очерченные плечи и руки. А еще от Стиви приятно пахло – тортом или ягодами. Я немного опустил стекло, чтобы не начать ее обнюхивать.

– А каким ты спортом занимаешься?

– Всем подряд. В детстве играла в хоккей, в старшей школе была во всех спортивных командах. В колледже играла в соккер. Мне дали полную стипендию, но на третьем курсе я порвала паховую связку. Ну грыжа, потом операция. Я бы и так вряд ли решилась пойти в профессиональный спорт, а травма окончательно поставила точку. Реабилитация была болезненной, но у меня был отличный врач, и мне захотелось помогать другим спортсменам.

– То есть ты теперь лечишь спортсменов?

– Как сказать… Весной я получила диплом и теперь работаю в университетской клинике. Пациенты в основном из студенческих спортивных команд либо преподаватели с членами семей. Кто-то приходит ради поддержания формы и гибкости, кто-то на реабилитацию. Я молодой специалист, мне пока не поручают сложные случаи, но я надеюсь, все еще впереди.

– Сложные – это какие?

– Как твой, например. – Мы остановились на красный свет. Стиви сжала руль и поглядела на меня. Изо рта у нее показался язычок и обвел нижнюю губу. Она совсем без макияжа, и губы пухлые, розовые… Мягкие на вид… – Я могу тебе помочь, – сказала она.

Я с трудом оторвал взгляд от ее губ.

– Чего?

Мы вздрогнули от резкого сигнала сзади – уже горел зеленый. Стиви вновь сосредоточилась на дороге, однако, видимо, ехала недостаточно быстро, потому что сзади снова нетерпеливо засигналили. Я опустил стекло, и мы со Стиви, не сговариваясь, показали нахалу средние пальцы.

– Я говорю, могу помочь с реабилитацией. Я на собственном опыте знаю, что такое паховые травмы и сколько с ними маяты, – Стиви включила правый поворотник и въехала в подземный гараж.

– С чего вдруг такая любезность?

Я вел себя с ней отвратительно и только сегодня неуклюже попытался извиниться (да и то не от чистого сердца, а пришел одалживаться).