Она села на диванчик, но Алекс был слишком возбужден, чтобы присоединиться к ней сейчас. Он провел рукой по волосам.

– Ну, рассказывай. Как все прошло?

Она пожала плечами с задумчивым выражением лица:

– Сложно сказать. Они задавали миллион вопросов. Хороших вопросов. Рейф, как всегда, держался сдержанно.

– Вообще, похоже, что их может заинтересовать наше предложение?

– Они защищают свое право выбора. Нельзя забывать, они даже не видели копию документа.

– Верно. Если черновик будет одобрен на следующей неделе, согласно нашему плану, мы покажем его семье Монторо.

– То есть они могут одобрить его или отклонить?

– Не думаю, что делегации понравится эта идея. Сначала мы должны быть уверены в серьезности намерений Монторо.

– Иными словами, нас ждет противостояние двух непреклонных сторон.

– Никто не хочет потерять лицо или занять позицию слабости.

– Думаю, ключ к победе в личном контакте. Если они будут доверять тебе и делегации, то гораздо более вероятно согласятся на наше предложение.

– Ну, они доверяют тебе. Это уже хорошее начало.

Мария скрестила руки на груди и подняла подбородок:

– Ты опять начинаешь. Пытаешься оскорбить.

Алекс поднял руки вверх:

– Ничего подобного. Это был комплимент.

Она скептически посмотрела на него:

– Не похоже.

Решив, что уже в состоянии контролировать эмоции, Алекс приблизился и сел рядом с Марией, коснулся ее руки.

– Я рад, что они чувствуют себя комфортно с тобой. Серьезно. Ты вносишь неоценимый вклад в работу команды.

Она смотрела на него с волнением во взгляде.

– Я серьезно, – сказал Алекс тихо. – Я восхищаюсь тобой, Мария. Ты умная, находчивая, ты лучше, чем я, разбираешься в человеческих чувствах. Спасибо, что встретилась сегодня с Рейфом, Беллой и Габриэлем.

– Пожалуйста, – ответила она едва слышно.

Мария отводила взгляд, поэтом Алексу пришлось приподнять ее подбородок пальцем.

– Мне не нравится, когда мы ругаемся, – пробормотал он.

Мария не ответила, но ее рука поднялась и накрыла его ладонь. Алекс подумал, что она собиралась оттолкнуть его, но Мария переплела свои пальцы с его.

– Мне тоже.

Прошло десять секунд. Или сто. Желание дрожало в воздухе. Алекс слышал стук собственного сердца в ушах. Щеки Марии покраснели, в глазах горело нечто, что он не решался назвать. Потом он не мог вспомнить, кто из них первым шевельнулся.

Их губы встретились… в мягком нежном поцелуе. Рука Алекса скользнула Марии под волосы и обхватила ее за шею; позвоночник казался таким хрупким, изгиб затылка таким женственным.

– Я хочу тебя, – сказал Алекс. Хотя он и слыл тонким дипломатом, убедительным оратором и ярким лидером, но в этот момент почувствовал себя неловко, как подросток-ученик на первом свидании.

Мария наклонилась к нему в доверительной позе. Положив руку ему на щеку, Мария поглаживала щетину, которая появлялась, если он не брился дважды в день. Их взгляды встретились – казалось, в глубоких глазах Марии можно утонуть.

– Я тоже хочу тебя, Алекс. Но без сожаления и обид. Если это время в Майами все, что у нас есть, пусть так и будет.

Ее слова заставили его нахмуриться. То, что она предлагала, стало бы идеальным сценарием для большинства мужчин. Временная связь без каких-либо условий. Но как ни странно, ее просьба расстроила его.

Он не хотел отвечать, поэтому позволил своим действиям выразить то, что сам пока не мог сказать. Шелковый топ легко снялся через голову. Он едва не задохнулся, увидев ее грудь, лишь чуть прикрытую гладким атласом кремового цвета. Мария замерла, как лань в лесу, почуяв опасность. Но не остановила его, когда Алекс потянул ее и поднял на ноги.

– Я хочу раздеть тебя, – простонал он, расстегивая юбку и стягивая ее вниз. Ее трусики подходили к бюстгальтеру. Простые, без украшений, но чертовски сексуальные. – Ах, Мария.

Она не произнесла ни слова, с тех пор как он начал обнажать ее – разворачивать самый замечательный подарок, какой у него когда-либо был. Она молчала от смущения.

– Я не знаю, о чем ты думаешь, – пробормотал он. Бюстгальтер отлетел в сторону. Алекс поддержал Марию, когда она сбросила сандалии. Касаясь пальцами резинки единственного оставшегося на ней предмета одежды, Алекс вздохнул: – Пожалуйста, скажи что-нибудь.

Она робко улыбнулась:

– Я не очень часто это делала.

– Меня не интересует счет. – На самом деле он и знать не хотел. Мысль о том, что его Мария могла быть с другими мужчинами, сводила его с ума.

– Я не это имею в виду. – Она начала расстегивать пуговицы на его рубашке. – Я хочу порадовать тебя. Но мой опыт…

Он закрыл ей рот рукой второй раз за вечер.

– Твой опыт не имеет значения. Абсолютно никакого значения. Ни один из нас не был здесь раньше. Все, что мы говорим и делаем в этой комнате, совершенно новое. – Он отвел ее волосы в сторону и поцеловал нежную кожу за ухом. – Совершенно новое, Мария.

Потребовалось немало стойкости и силы духа, чтобы позволить ей раздевать его. Но она была так мило поглощена своим делом, что Алекс уперся кулаками в бедра и позволил ей взять инициативу на себя. Когда ее пальцы коснулись пряжки, Алекс резко вдохнул.

Напряженный от неутоленного желания, Алекс с трудом выдержал процесс стаскивания рубашки с его плеч. Затем Мария спустила до колен его брюки. Алекс в неуклюжем танце скинул обувь и носки, за ними отправились брюки.

Темно-синие боксеры не могли скрыть, как сильно он хотел ее.

– Думаю, мы можем переместиться в постель, – сказал он, улыбаясь как можно более обнадеживающе.

Мария кивнула, позволив ему взять себя за руку и отвести к огромной кровати, где можно было уместиться впятером. Покрывало из темно-синей дамастовой ткани, контрастные подушки с серой отделкой. Кожа Марии светилась на фоне тяжелой, изысканной ткани.

Алекс подхватил Марию и одной рукой откинул одеяло. Мария посмотрела на него – ресницы опущены, шея и грудь порозовели.

– Я принимаю таблетки, – сказала она.

Все члены делегации прошли довольно жесткий медицинский осмотр перед отъездом в США. Хотя у Алекса были с собой презервативы, он очень обрадовался, что они не понадобятся.

– Ты уверена? – спросил он хрипло.

Впервые с того момента, как Мария вошла в его номер, она просияла и громко рассмеялась:

– Я вполне уверена. Даже немного обидно, что мне пришлось так много работать, чтобы заслужить твое внимание.