Юрий слегка выдал свое удивление приподнявшейся бровью:

— Очень рад вашему серьезному настрою, Евгения.

— Можно на «ты»!

— Хорошо, мы можем пообедать сейчас, как раз я закончил все дела в клинике. Как относишься к японской кухне?

— Обожаю японскую кухню! — Энтузиазм так и лился из меня.

— Ну что ж, отлично, тогда прошу в ресторан «Суши Маке». Ресторатор, кстати, наш многолетний клиент, так что сервис на высшем уровне гарантирован.

Юрий Васильевич сопроводил меня до гардероба, и мы отправились с ним на обед под любопытные взгляды сотрудниц в белых униформах.

Скрипка осталась надежно запертой за массивной дверью кабинета главного врача клиники.

Машина с личным водителем доставила нас в тихий переулок в центре, мой спутник галантно придерживал меня под руку на ступеньках ко входу. В ресторан вели раздвижные двери с иероглифами, в холле стояли на узеньких столиках множество деревьев бонсай. К нашей парочке сразу подлетела половина персонала. Администратор провожал к столу, официант забирал пальто, другой официант выставлял на стол приборы, третий нес меню, четвертый держал на подносе закуски в виде крохотных разноцветных шариков.

На столах лежали бамбуковые циновки, по периметру ресторан украшали красные светильники, а посередине зала красовался огромный аквариум с разноцветными яркими карпами. Когда посетители подходили к аквариуму с кусочками пищи, рыбы чуть ли не выпрыгивали из воды, съедая каждую крошку.

В меню передо мной было нелегко разобраться, оно выглядело загадочным набором слов и фотографий, что из этого съедобно, понять было сложно.

Мой напарник по обеду чувствовал себя вполне комфортно, задавал вопросы администратору и потом распорядился: «Как обычно».

Я терпеливо ждала, когда уляжется суета вокруг. Наконец официанты заставили стол небольшими плоскими тарелками с ярким содержимым, принесли палочки, теплые полотенца и в почтительном поклоне разбежались по залу.

Поляков ловко принялся орудовать бамбуковыми палочками:

— Рекомендую, Женя, свинина с ростками бобов в соевом соусе, для любителей острого. Может быть, саке?

— В следующий раз, сегодня ограничимся зеленым чаем.

Я храбро начала брать все подряд и пробовать, потому что понять, что же нам подали, было сложно. Восточная кухня оказалась на высоте, мне то обжигало рот, то приятно кислило. Дегустация стала более смелой, хотя медлила я скорее от раздумий, как между обсуждением генетического фонда узнать, откуда у Полякова скрипка Гаварнери.

Юрий Васильевич сам зашагал в нужную сторону:

— А вы ведь телохранитель, Женя, я навел справки сразу после вашего визита в коттедж. Не милая бонна для прогулок в музыкальную школу. Вы телохранитель высокого класса. И у меня возник естественный вопрос: зачем вас наняла Елена Бланк? Мальчик похищен, несмотря на вашу высокую квалификацию, и никаких вариантов его местонахождения у вас нет. Ведь вы пришли ко мне за информацией, а не за генетическим материалом, я прав? Хотя очень жаль, невероятная смесь получилась бы.

Меня накрыло яростью при мысли о провале, вот так, глупая Охотникова, пошла на встречу, как доверчивый ребенок за конфеткой, и в ответ получила унижение. От злости я выдала первое, что пришло в голову:

— А у вас скрипка откуда лежит в кабинете? Дорогой инструмент похитили вместе с мальчиком, а сейчас скрипка есть, а мальчика нет. А еще нашлась подделка, которую подсунули мастеру-реставратору! Так что есть сомнения, что вы такой трепетный отец. Елену вы убедили в своей любви к ней, она рассказывает романтическую историю ваших отношений, а ваша жена утверждает, что гениальные отпрыски просто коммерческий проект! Где же правда, Юрий Васильевич?

Поляков расхохотался, просияв белоснежными зубами:

— Хочешь узнать о человеке правду, разозли его. Женя, вы были очаровательны в своем гневе. — Он продолжил уже серьезным тоном: — Давайте по каждому пункту. Елена Бланк. Да, именно романтичные чувства были основой нашего общения. Она знает, что есть еще шестнадцать детей, таких же как Адам. Она скрыла от вас эту информацию, ну что тут скажешь, женщины очень ранимые существа, даже спустя 10 лет им хочется быть единственными и особенными.

— А что по поводу скрипки? Елена сказала мне, что это семейная реликвия, из-за которой могли и похитить Адама!

— Елена Бланк не из тех женщин, что лгут, — кивнул Поляков.

Он снял пиджак, позвал официанта, чтобы нам разлили чай цвета молодой травы.

— Когда я начинал работать над проектом, вернее… знаете, это ведь началось так спонтанно. Мы вместе с Альбиной открыли первую клинику сразу после окончания медицинского института, в те времена это казалось всем безумством. Я принимал пациентов днем, ночью вместе с женой разбирался с бумагами, даже ремонт в каждом кабинете делал сам. Каждый день в 6 утра летели на работу с Альбиной. Она была мне опорой во всех ситуациях, верила, когда даже я не верил. Потом наши усилия дали плоды, и клиника начала расти; коллектив, пациенты, бумаги, доходы, все увеличивалось с каждым годом. И как-то оказалось, что я уже и не нужен. Работа отлажена, все действует как хорошая машина, уже необязательно принимать пациентов или искать специалистов. Ремонт, конечно, проходит под руководством моей жены. Альбина нашла себе быстро увлечение, отучилась на дизайнера, постоянно проекты делает, может через океан махнуть за каким-нибудь винтажным комодом.

Он хмыкнул и продолжил:

— А я… путешествовал, потом спортом увлекся, сплавлялся по горным рекам. Но все не то, не было этого ощущения, когда внутри все горит и горы готов свернуть. У меня очень умная жена, она все поняла и предложила, чтобы у меня появился ребенок от другой женщины. Поначалу это не укладывалось в голове, целый год не мог решиться на такой шаг. Но когда родился первый ребенок и начал развиваться… Когда ему было три года, я научил его играть в шахматы, а в 5 он перестал со мной играть, потому что я стал слишком слабым соперником. Вот тогда я снова ощутил этот огонь внутри.

Юрий не позволил себе слишком погрузиться в воспоминания:

— Да, мы действительно проводим финансовый анализ и фиксируем расходы и доходы по каждому ребенку. Но главное для меня — их достижения. От года в год они крепнут, покоряют новые вершины. Это ведь не как клиника, разные ситуации бывают. Подростковые кризисы, влюбленности. Один из моих сыновей подавал надежду как певец, но голос стал ломаться в пубертате, и это было для него ударом. Год в кризисном центре, год путешествий и поиска себя. Сейчас он строит карьеру как рок-музыкант, записал успешный альбом! А моя дочь Алина, она раньше занималась художественной гимнастикой… — Юрий Васильевич с вдохновением рассказывал мне о своих детях, глаза его наполнились любовью и теплом. Им