И знак этой мощи – плюс или минус – пока оставался для девушки загадкой. Да, она не ощущала угрозы с той стороны, но она вообще пока ничего не ощущала. То ли от волнения, то ли от трех глотков водки, но Лена впала в какой-то ментальный ступор.

Нет, на нее парализующее воздействие не распространялось, она могла шевелиться, чем не замедлила воспользоваться, плюхнувшись обратно на скамейку.

Теперь оставалось только ждать…

Снаружи сначала было тихо, затем заскрипели по морозному снегу шины – подъехал автомобиль. Захлопали дверцы, снова скрип – уже шагов. Мужские голоса, вроде незнакомые, хотя… Один из них девушка узнала.

Лена снова вскочила с лавки и заколотила руками и ногами в стенку автозака:

– Матвей! Я здесь! Выпустите меня отсюда!

– Не шуми, Аленка! – весело откликнулся Кравцов. – А зачем мы, по-твоему, здесь? Уж точно не отдохнуть в эту насквозь промороженную дыру приехали.

– Как вы меня нашли? Кто со мной разговаривал? Где…

– Аленка, помолчи, а? Неохота на морозе горло драть. Разговоры потом.

– Ну и ладно, – облегченно вздохнула Лена, снова хорошенечко приложившись к бутылке – водка была, конечно, дрянного качества, но согревала изнутри все сильнее.

А напряжение уходило все дальше, сменяясь состоянием «а нам любое море по колено». В голове зашумело, ноги почему-то стали ватными, и девушка снова шлепнулась на лавку. Теперь она сочла застывших в дурацких позах конвоиров жутко забавными, и Лену накрыло волной неудержимого веселья.

Которую девушка не смогла остановить, даже когда наружная дверь автозака открылась и внутрь ловко запрыгнул Матвей Кравцов, а следом за ним – Володя.

Те самые якобы подельники Елены Осеневой, участвовавшие в зверском убийстве Кирилла Витке.

А вот кстати о Кирилле.

– А хгде… ик… хгде Кирюха? – с трудом смогла продавить сквозь хихикание Лена. – Мне же объе… обща… сказали, что Кирюшка жив, и он с вами… тут вот… быть должен… ик!

– О-о-о, – усмехнулся Матвей, помахав перед носом ладонью, – ну и духан здесь! И парнишки в очень загадочных позах застыли. И Аленка в дрова почти упитая. Мы вам случайно не помешали веселиться, а?

– И ниче-ик-го не упитая! Я всего пару глотков сдела-ик-ла… Чтобы расба… раста… расслабиться, вот! А закуски, – Лена жалобно развела руками, – нетути! А что до этих вот самчиков, – она махнула рукой на несостоявшихся героев-любовников, – мне сказали машину остано-ик-вить, я сделала! А как – не по фиг ли?

– И часто ты так вот свои проблемы решаешь теперь? – в глазах Матвея мелькнула легкая брезгливость.

– Ты о чем? – нахмурилась Лена, пытаясь пробиться сквозь пьяный туман к разуму. Пробилась. Поняла о чем. И, рассвирепев, набросилась на Кравцова, норовя заехать ему твердым кулачком в глаз: – Ах ты!.. Сволочь! Скотина! Да как ты мог! Как ты… да я этих вот… да вы если бы задержались, они бы тоже инвалидами стали! А я не хочу так! Я не хочу только уродовать! Я хочу помогать! Ланке помочь, спасти ее от этих! А ты!.. Такое сказать! Я Ярика люблю, а ты! Гад! Скотина! Мужлан тупой!

– Да перестань ты! – смутился Матвей, с трудом удерживая на расстоянии норовившую хотя бы укусить девушку. – Ну извини, брякнул, не подумав.

– Гад! – Лена все же изловчилась и цапнула Кравцова за палец.

– Блин! Кошка какая-то сумасшедшая, а не девица! – Матвей подтолкнул продолжавшую брыкаться Осеневу к Володе. – Тащи ее в машину!

– Ага, он, значит, девушку обидел, а я – тащи, – проворчал тот, перехватывая Лену поудобнее. – Ну все, Аленка, хватит уже. Нам домой пора.

– Домой? – всхлипнула та, затихая. – Домой… Хочу домой…

Перевод тела в статус мешка с картошкой явно обидел разум. Хотя, если честно, разум был уже нокаутирован паленой водкой, принятой в состоянии тотального стресса на грудь (вернее, на пустой желудок).

Поэтому сразу после волшебного слова «домой» кто-то нажал в сознании девушки кнопку «выкл», и стало темно.

Темно и тихо.

Сколько в единицах времени продолжалось это «выкл», Лена не знала. Да и какая, собственно, разница?

Сначала из анабиоза вынырнул слух. Впрочем, нет – первым толчком к возвращению был именно толчок. Вернее, подброс вверх. Причем баллов на пять по шкале Рихтера. И только потом слух и зафиксировал недовольное:

– Боец, а поаккуратнее нельзя? Как бы банально это ни звучало, но – не дрова ведь везешь! Я чуть язык не откусил!

– А язык за зубами держать надо, командир! – язвительно откликнулся второй мужской голос, с дзыньком высветивший в памяти табло с надписью «Володя». – Понимаю, такая барышня на коленях спит, невольно язык свесишь и слюну пустишь!

– Тонкость твоего юмора, Владимир ясно задничко, может сравниться разве что со стволом столетнего баобаба…

– И опять ты о бабах, командир! Видать, по жене тоска заела, да?

– А кое-кто, сквозь грохот храпа нежно воркующий «Юля, Юленька моя!», мог бы и не возникать! И свое внимание сосредоточить на дороге, а не на пререканиях со старшими по возрасту, званию и положению в обществе! Еще раз в колдобину влетишь – точно подвеска ляснется! И Аленку разбудишь!

– Да ее пушками не разбудишь! Умоталась, бедолага! Я ее едва узнал, была такая холеная кошка, а сейчас – бешеная рысь! Хотя нет – черная пантера! Багира! Худая, глазищи горят, взгляд… Хотя нет, взгляд был пьяненький…

– Ты бы помолчал чуток, парень, – насмешливо прогудел незнакомый низкий голос, принадлежавший сидевшему рядом с водителем мужчине, – пока лишнего не сболтнул и девушку не обидел.

– Так она же…

– Она же уже не спит.

– И давно? – слышно было, как смущенно дрогнул голос Володи.

– А вот как ты превратил на какое-то время наш джип в погремушку, так и не спит. Лежит, прислушивается…

– Задавать нелепый вопрос «А откуда вы знаете?» не стану, – хрипло произнесла Лена, открывая глаза и принимая полувертикальное положение – до этого она лежала на заднем сиденье автомобиля, используя вместо подушки колени Кравцова. – Это ведь вы разговаривали со мной там, в автозаке? Вы кто? Тоже из этих, гиперборейских приблудышей?

– Как она тебя, Андрюха? – усмехнулся Матвей. – С ходу просекла ситуацию! Чувствуется хватка!

– Не хватка, а Сила, – спокойно поправил незнакомец, разворачиваясь лицом к сидевшим сзади. – Позвольте представиться, раз уж господин Кравцов настолько невоспитан, что не сделал этого сам.

– Офигеть! – хрюкнул Володя. – Андрей, ты словно не в райцентре вырос, а как минимум пажеский корпус окончил! Фу-ты ну-ты, ножки гнуты! Будь попроще, и люди к тебе потянутся!

– А мне не надо, чтобы ко мне тянулись все, кому не лень, – спокойно парировал темноволосый кареглазый мужчина лет сорока, внимательно разглядывавший Лену. – Утомительно очень. Так вот, милая барышня, меня зовут Андрей. Я – потомственный белый волхв.