– Ничего, – азартно выкрикнул Володя, – этот зверь везде пройдет! Главное – дорогу знать, а то и в яму влететь можно! Зато чужие сюда вряд ли доберутся.

– Ну почему же? А по следам? Колея их и приведет, чужих.

– Не приведет, – усмехнулся Матвей. – Вернее, приведет, но не туда. К деду Тихону приведет, а к нему и так местные жители иногда захаживают – он ведь знахарь. Вот у деда во дворе мы джип в стойло и поставим.

– А дальше как? Пешком, что ли?

– Не совсем.

– В смысле?

– На лыжах пойдем. Отдохнем немного у Тихона и пойдем.

– А может, не будем отдыхать? Кирилл там ведь мается от боли, ты сам говорил! Спешить надо!

– Поспешишь – людей насмешишь, – устало усмехнулся Андрей. – У нас у всех ноги от сидения в машине затекли, шутка ли – почти неделю в пути. Размяться надо, в бане попариться, мышцы к переходу подготовить.

– К переходу?

– Ну да. Отец и Кирилл довольно далеко отсюда, несколько часов ходу на лыжах.

– Понятно…

Джип, устало поводя грязными боками, притормозил у высоченных деревянных ворот и басовито шумнул, требуя впустить в стойло.

В ответ со двора тоже шумнули. И тоже басовито.

– Ого! – поежилась Лена. – Судя по голосу – там серьезный пес.

– Серьезней некуда, – подмигнул Матвей.

– А он не цапнет?

– Ты, главное, ногу не забудь поджать под себя, когда Ханыга знакомиться прибежит, и завизжать максимально противно. Еще зажмуриться можно для завершения образа.

– Договорились, – деловито кивнула девушка, напряженно всматриваясь в медленно открывающиеся створки ворот. – Только уточни – какую именно ногу надо поджать? Левую? Правую?

– Обе! – встрял Володя. – Так прикольнее получится.

– Покажешь, ладно?

– Детский сад, младшая группа, – покачал головой Андрей.

– А ты – старый ворчун, – немедленно парировал парень.

Он вообще оказался очень общительным и разговорчивым, почти всю дорогу – когда не спал – развлекал попутчиков байками и болтовней. Раньше Лена с ним очень мало общалась, вернее, до того меткого выстрела на Олешином острове Осенева вообще не знала, кто такой Владимир Свидригайло. С какой стати ей интересоваться списочным составом службы безопасности строительного холдинга Мирослава Красича?

Так что знакомство с этим парнем, имевшим к гиперборейским жрецам личные счеты,[6]произошло там, на острове. А потом они виделись с Володей от силы раза три, и то мимоходом. И он показался Лене слегка отстраненным, замкнутым.

На самом же деле все оказалось с точностью до наоборот. Особенно болтливым парень становился, когда нервничал. Но это не означало, что он истерил, нет. Истерик вряд ли попал бы с одного выстрела точно в лоб гиперборейской ведьме Дине Квятковской. Оказавшейся, как это ни печально, родней по крови…

От депрессивных мыслей Лену отвлек приблизившийся басовитый лай. И застучавшие по стеклу боковой дверцы большие лапы. И черный нос. И приветливо сиявшие глаза. Да и лай был не угрожающим, а узнавающим.

– Тимка?! – Лена озадаченно посмотрела на улыбающегося Кравцова. – Но как? Откуда здесь алабай Кирилла?!

– Прибежал.

– Из Москвы? Сюда?!

– Из Москвы, но не сюда. Поближе немного к Москве. К кирпичному заводу, где ишачил Кирилл.

– Но как он нашел?

– Он услышал зов хозяина. Тимыч ведь с щенячества был обучен «слышать» Кирилла, так что когда тот вернул память, пес это сразу уловил и помчался на помощь. И, надо сказать, прибежал вовремя. Вот только этот парень, – Матвей кивнул на нетерпеливо подпрыгивавшего гиганта, – не Тимка.

– Ну да, конечно! Словно я любимца своей подруги не знаю! Вон, и черное пятно на боку, и вообще – мордуленция знакомая!

– Правильно. Потому что Тимка – точная копия своего папаньки. Практически клон.

– Так это что – Тимкин отец?

– Он самый. Хан. Для своих – Ханыга, Ханыжка, Ханукидзе, Ханукян и так далее.

– Тогда – Ханичек, – улыбнулась Лена.

– Эй там, на палубе! – раздался низкий хрипловатый голос. – Вы что, задницами к сиденьям прилипли? До ветру, что ли, не ходили всю дорогу? Тогда надо пса отозвать, а то задохнется!

– Очень смешно, – проворчал Андрей, открывая дверцу. – А вот Ханыча отзови, это правильная мысль, а то ослабели мы за дорогу, ноги не держат. Неохота, знаешь ли, дядя Тихон, кеглями себя ощущать, игрушками веселого песика. К тому же с нами дама, Хану незнакомая, и неизвестно, как псяк ее встретит.

– Дама, говоришь? – просиял кряжистый, крепкий на вид старик, чей возраст выдавали только абсолютно седые волосы и борода. – Получилось, значит? Освободили девку?

– Ну, раз вернулись…

– И что с того, что вернулись? Можно подумать, что, завали вы все дело, вы бы в ссылку отправились, в добровольную! Ну, где ты там, красавица? – дед подошел к джипу поближе и наклонился, вглядываясь в салон. – Выходи, дай хоть поглядеть, на кого наш Никодимушка так рассчитывает! Че-то я пока ничего особого не слышу… Ох ты, батюшки!

Лена не удержалась от улыбки, увидев на лице старика откровенный испуг при ее появлении. Да уж, купила помаду…

– Здрасьте, – кивнула она замершему хозяину лесного хутора и, зачерпнув пригоршню чистого снега, попыталась стереть грим зомби.

Но, судя по тоскливому взвыву шлепнувшегося на попу алабая, результат получился совсем уж сюрреалистичным.

– Где у вас умыться можно? – поинтересовалась девушка, покусывая губу от смеха.

– Т-так это… – сипло выдавил дед Тихон. – Баню я топил вчерась… Еще тепло там, и вода есть…

– Вот и отлично, пойду, себя в порядок приведу. Воды хоть хватит?

– Н-не знаю…

– Ну, хоть на лицо?

– Что – на лицо?

– Понятно. Где баня-то?

– В-вон там.

– До чего же тонкая душевная организация у человека! – хихикнула девушка и повернулась к пунцовому от рвущегося наружу смеха Матвею: – Сумка с моими вещами где?

– В багажнике, конечно. Сейчас достану.

– Поторопись. Не хотелось бы стать причиной инфаркта пожилого человека. Заикание он уже, кажется, получил. Ну, вы тут пообщайтесь пока по-вашему, по-мужски, а я пошла. Ханичек, а от тебя я такого не ожидала! Твой сын гораздо смелее, креативность уважает!

– Это кого она сейчас кретином назвала? – просипел старик, глядя вслед направившейся в баню девушке. – Эт-та что вообще за чудище? Почему рот как у покойника?