– А вы скажите, что хотите повесить икону на место украденной. Скажите, что пустое место угнетает вас и вам не по себе от постоянных напоминаний о случившемся. Ведь, надеюсь, Андрей Васильевич не составляет ежедневную опись всего, что находится в вашей спальне?

– Нет… нет, конечно, но… все это довольно рискованно.

– Простите, вы не могли бы уточнить, что именно вас беспокоит? То, что об отсутствии иконы узнает муж, или ее сохранность в то время, когда она будет находиться в моих руках?

– Нет, о сохранности я не волнуюсь. Прежде чем обратиться к вам, я наводила справки, у вас прекрасная репутация, и отзываются о вас даже восторженно…

– Спасибо.

– Но вот Андрей… Что я скажу ему, если он нечаянно войдет в спальню и увидит, что иконы нет?

– А он часто заходит в вашу комнату?

– Да нет… Нет, но вы сами понимаете, подобные посещения не регулируются расписанием. Когда вздумается, тогда и зайдет. И если он застанет меня врасплох, я даже не знаю, что отвечать ему.

– Скажете, что ваша подруга Стелла передала ее своей знакомой, чтобы та гипнотическими пассами «зарядила» ее от сглаза.

– Татьяна, у вас на все готов ответ, – улыбнувшись, проговорила Наталья. – Неудивительно, что вы снискали такую популярность.

Конечно, слушать положительные отзывы о собственной непревзойденной и гениальной персоне было очень лестно, но сейчас меня гораздо больше интересовало другое. Согласится ли Наталья? Убедили ли ее мои доводы и рискнет ли она сделать что-то втайне от мужа? Впрочем, во всей этой таинственности я лично с самого начала не видела ни малейшей нужды. Повышенный уровень секретности – инициатива клиента, так пускай сама и выкручивается. А мне нужно продолжать следствие, в ее же интересах, между прочим, и небольшая помощь, о которой я прошу, вовсе не относится к разряду чего-то фантастического и невозможного.

Между тем выражение лица моей собеседницы показывало, что ее внутренние боренья наконец-таки окончились.

– Что ж, хорошо… Хорошо, Татьяна, если это действительно необходимо, я сделаю так, как вы сказали.

– Крайне необходимо! – обрадованно воскликнула я, стараясь не слишком выказывать облегчение, которое я испытала при мысли, что больше не нужно искать решения для этой задачи. – Ваша икона – единственно возможный пропуск в очень закрытый круг, единственный шанс получить конфиденциальную и, возможно, решающую для расследования информацию.

На сей раз мой монолог, кажется, оказался вполне убедительным. Сомнения рассеялись, морщины на челе Натальи разгладились, она снова повеселела и заулыбалась.

Разумеется, я не преминула воспользоваться этой благоприятной переменой настроения.

– Наталья Леонидовна, еще один небольшой вопрос.

– Да, пожалуйста.

– Вы говорили, что пока хотите сохранить в секрете от мужа наши с вами действия, но мне необходимо получить ответ на один вопрос, который, возможно, сможет дать только Андрей Васильевич.

– Что за вопрос? – снова слегка сдвинула брови Наталья.

– Это тоже касается иконы. Точнее, икон. Всех экспонатов в целом. Мне нужно знать, с кем контактирует ваш муж при совершении подобных сделок, есть ли постоянные партнеры или это каждый раз разные люди. Если вы знаете что-нибудь об этом, пожалуйста, расскажите мне. Ну, а если не знаете, попробуйте как-то выведать у мужа, не вызывая подозрений. Эта информация тоже очень важна, и от нее многое зависит, так что если никак иначе не удастся получить ее, возможно, нам придется раскрыть некоторые секреты.

– Нет, – решительно ответила Наталья. – Секреты пускай пока останутся секретами, а что касается покупки икон, об этом я и сама могу вам рассказать. Продавцы всегда разные, и их Андрей ищет по каким-то там своим, никому неведомым частным каналам, но прежде чем покупать, он обязательно консультируется с экспертом, и он – всегда один и тот же, единственный и неповторимый. Фамилия его Борзов, и она настолько часто произносится в нашем доме, что иногда у меня складывается ощущение, что этот человек здесь живет. Хотя сама я его в глаза никогда не видела.

– Борзов?

– Да.

– И все? А имя?

– Представьте себе – не слышала ни разу. Даже не знаю, есть ли оно у него.

Но я-то знала, что есть. Обязательно, еще как есть! Сама того не подозревая, Наталья Леонидовна сообщила мне ценнейшую и наводящую на очень интересные размышления информацию.

Оказывается, посредник при продаже иконы Хромову и оценщик при продаже той же иконы, но уже украденной у Хромова, неизвестно кому – один и тот же человек!

Неудивительно, что в долгой экспертизе не было нужды. Ведь предмет торга был хорошо известен. Поэтому и цена… Кстати, о цене.

– Наталья Леонидовна, раз уж вы в курсе всех тонкостей, может быть, просветите меня еще в одном вопросе?

– Спрашивайте.

– Как насчет стоимости всех этих редкостей? Разумеется, я понимаю, что все это – подлинные раритеты и они очень недешевы, но хотелось бы поточнее знать конкретные суммы. Для того хотя бы, чтобы, когда я буду торговаться по поводу следующей вашей иконы, меня не облапошили шустрые антиквары.

– Увы! Как раз здесь-то и не смогу вам помочь. Муж не любит обсуждать финансовую сторону сделок, и самый верный способ испортить ему настроение – это начать расспрашивать о том, что сколько стоит. А в отношении икон – тем более. Мы ведь не рассматриваем их как вложение денег. Это – зов сердца. А после того, как к нам попала «Троеручица», Андрей вообще стал видеть во всем этом… собирательстве особый смысл. Поэтому я и говорила вам, что если след иконы отыщется, мы готовы заплатить любые деньги. Любые.

– Да, да, конечно, я помню. Кстати, вполне возможно, что мой контакт с антикварами, который я с вашей помощью надеюсь осуществить, поможет получить какую-то информацию и об этом. Мир тесен… Как знать, может, и отыщется след. Впрочем, не будем торопить события. Для начала икону нужно заполучить. Когда вы сможете поговорить с мужем?

– Да зачем откладывать, думаю, сегодня вечером и поговорю.

– Отлично. Тогда я позвоню завтра утром и, если все удастся, так же, часам к десяти подъеду. Хорошо?

– Да, разумеется. Думаю, у нас не возникнет проблем.

Попрощавшись с хозяйкой, я прошла живописными тропами в обратном направлении и, снова оказавшись в машине, поехала домой.

Когда я поднялась к себе на седьмой этаж, был уже поздний вечер.

За сегодня у меня снова набралось достаточно много информации, но думать не хотелось. Прав Мельников – какой дурак работает в такую погоду?

Однако как минимум план на завтра наметить было необходимо, и я сделала кофе.

Итак, что мы имеем?

Во-первых, адреса Стряпухина и Борзова. Очень мило, но пока бесполезно. Не могу же я вот так вот просто явиться в гости и начать расспрашивать. Начинать нужно с чего-то другого. Например, зайти в магазин на Пролетарской и осведомиться, почем нынче раритеты. Не знаю почему, но я была абсолютно уверена, что мой план с иконой сработает. После того как я обнадежила Наталью в том смысле, что вторая икона может помочь найти первую, я почти не сомневалась в том, что она все силы приложит, чтобы ее раздобыть. Ну, а дальше – дело только за мной. А за мной, как известно, не заржавеет никогда.