– Но… возможно, не стоит прибегать к таким… крайним средствам, – осторожно проговорил он, помня о недавней отповеди.

– Ничего не крайним. Нормальным, – сердито произнесла я, целиком поглощенная своей никому не известной тайной обидой. – Если со мной можно… впрочем, не важно. Я продам.

– Что ж, если вы настроены так решительно…

– Вполне решительно. Совершенно. Абсолютно решительно.

– Тогда, видимо, есть смысл посмотреть вашу икону. И если это действительно подлинник…

– То что? – очень оживилась я. – Сколько он может стоить?

– Ну, так сразу нельзя сказать… – начал свою профессиональную игру Борзов. – Каждая вещь оценивается индивидуально…

«Ну да, сейчас ты расскажешь мне, как это сложно и сколько требует усилий, постараешься набить цену себе и сбить ее с моей вещи», – думала я, под действием любимого напитка уже почти освободившись от волшебных чар.

Кстати, кофе в этом кафе и в самом деле готовили вполне на уровне.

– Но хотя бы приблизительно вы можете сориентировать меня, – настаивала я. – Если вы имеете дело с такими вещами, наверное, знаете.

– Ах, Татьяна. Вам все кажется, что я пытаюсь скрыть какую-то информацию, тогда как в действительности я только хочу вас же защитить от ненужных разочарований. Вам интересны крупные суммы? Что ж, извольте. Иногда в сделках с подобными предметами фигурируют суммы с шестью нулями. Но это – если речь идет о вещи действительно подлинной и древней. А они чрезвычайно редки. Чрезвычайно! Теперь подумайте, вот я сейчас посулю вам выгодные условия, а когда вы принесете реальную вещь, окажется, что это – либо подделка, либо качественный, но довольно поздний список, не имеющий ни исторической, ни какой-либо иной ценности. И что мы тогда будем с вами делать?

«Не волнуйся, не окажется, – думала я, слушая эти проникновенные речи. – Конечно, если сам ты не шельмовал, подсовывая новодел своему приятелю Хромову. Но – шестизначные суммы! Это, я бы сказала, не слабо. Ну и сделали тебя, Коля! Сделали, да и спровадили на тот свет за здорово живешь. Сто тысяч… Ха! И ладно бы – заплатили. А то ведь даже понюхать не дали. И на что же еще после этого обижаться? Он свои карточные долги этой иконой на сто лет вперед оплатил».

– …поэтому лучше нам с вами еще раз встретиться… вот хоть бы здесь же, например, – все продолжал говорить Степан Николаевич. – Вы бы принесли икону, я бы взглянул… А тогда уже и речь бы вели. Конкретно.

– Что ж, хорошо, – выдержав небольшую паузу, как бы все обдумав, согласилась я. – Если вам удобно, мы можем встретиться завтра. Часов в девять утра.

– Отлично. А сегодня вечером вы очень заняты?

Глаза Джеймса Бонда снова смотрели призывно и нежно, но я устояла. Дело – прежде всего, а роль господина Борзова во всем этом пока мне не очень понятна. Такой удалец на все может оказаться способным. А спать с убийцами – не в моих правилах. Даже если они совершили это черное дело чужими руками.

Но поскольку доказательств непричастности Борзова у меня не имелось точно так же, как и доказательств его причастности, отказывая, я улыбнулась просто ослепительно.

– Боюсь, что вот именно сегодня – очень.

– Но ведь есть и другие дни?

– Разумеется.

Подарив на прощанье многозначительный и многообещающий взгляд, я поднялась из-за столика и пошла к выходу так, как ходят только по подиуму.

В том, что впечатление, произведенное мною на Борзова, было совершенно сногсшибательным, я не сомневалась ни минуты. Чему удивляться? Он и сам произвел на меня впечатление. Так что я старалась.

Но чем все это может помочь делу, пока не ясно.

Ясно было, что Борзов не хотел, чтобы я озвучила свое предложение в магазине, поэтому пригласил в кафе. И что это может означать? Только одно – он считает вероятным, что в руках у меня действительно раритет, и не хочет делиться прибылями.

Ну что ж, как минимум одно дело мы сделали – рыбку на крючок подцепили. Теперь нужно воспользоваться преимуществом и извлечь из ситуации все возможные выгоды.

Я села в машину и стала обдумывать, какая стратегия будет самой подходящей.

Чего я, собственно, хочу добиться всеми этими маневрами? Точной и достоверной информации о том, как в действительности совершилась сделка с «Троеручицей».

Пока мне известно, что с Колей контактировал Стряпухин, а со Стряпухиным и, скорее всего, с покупателем – Борзов. Что же касается прочих лиц, которые здесь, вполне возможно, участвовали…

И тут меня поразило как громом.

Думая об этих самых «прочих» лицах, я как-то совсем вскользь вспомнила о Плешивом, и вдруг до меня дошло, что, если верить словам буфетчицы Зины (а не верить тому, что поведали мне даже втайне от «своих», не было ни малейших оснований), так вот, если верить Зине, Коля-то, собственно, по поводу продажи обращался к Плешивому, а Стряпухина, может быть, и в глаза не видал.

Да, конечно. Я очень хорошо помнила, что на протокол Стряпухин показал, что получил икону из рук Коли. Но если бы он сообщил, что получил ее от Плешивого, на кой черт тогда вообще сдались бы его показания? Информация получена через внештатного агента, и понятно, что никто не заинтересован в том, чтобы перечислять всех посредников и оценщиков, называть фамилию покупателя и разворачивать всю цепочку, когда для раскрытия дела достаточно и одного звена.

Стряпухин не назвал даже Борзова – человека, непосредственно участвовавшего в сделке и, как мы уже могли убедиться, вполне интеллигентного. Как же он мог сдать Плешивого, о котором я слышала такие ужасающие отзывы буфетчицы Зины? Тому, поди, и заказывать ничего не понадобится – самолично так отделает, что костей не соберешь.

Предложил икону Коля – это все, что требовалось доказать. А кому именно и сколько там было посредников и участников – дело десятое.

Но это – когда речь шла о краже.

А теперь, когда речь идет об убийстве, посредники и участники – вопрос совсем не праздный. Как раз между ними могло произойти что-нибудь такое, благодаря чему возник мотив и соответственно – преступление.

Только вот как узнать, что же это такое могло произойти? И – произошло ли?

Впрочем, для начала не мешает определиться с действующими лицами. Кроме покойного Коли в сделке участвовали: Стряпухин, Борзов, пока неизвестный мне покупатель и ни в каких списках не значащийся Плешивый.

Хм… а ловко получается. Если Коля со своим вопросом обращался только к Плешивому, значит, выходит, что для посредника Плешивый и был реальным продавцом. И этот самый Стряпухин контактировал вовсе не с Колей, а с Плешивым, который, учитывая, что сделка в итоге состоялась, по-видимому, и загреб весь куш. Сумма с шестью нулями, так, кажется, сказали мне сегодня за чашечкой кофе?

Очень, очень недурно.

Таки, похоже, придется мне еще раз повидаться с Андреем и выспросить, что же это за Плешивый такой. Не делал ли он в последнее время приобретений каких дорогостоящих… ну и так, вообще. Не было ли новенького чего в красивой его жизни.