Я внимательно в нее вгляделась: среднестатистическаявнешность, возраст около тридцати семи. Волосы красит дешевой краской, котораяне прокрашивает полностью седину. В принципе, Наталья подходит под описание,которое дала Вера. С той только разницей, что у нее другое имя и короткаястрижка «паж», едва прикрывающая уши. Ну так ведь волосы можно остричь за паруминут.

Натоптышева посмотрела на меня каким-то затуманеннымвзглядом и рассеянно кивнула. А Кирилл Эммануилович тем временем шел дальше.

– Это Тонечка Кораблева, корректор. Очень ответственныйчеловек, первой приходит на работу, а уходит последней.

Назвать эту женщину Тонечкой мог только человек, который былзнаком с ней в лучшие ее годы. Сейчас этому бесцветному, вылинявшему созданиюскорее подходило определение «тетка». Она была такой худой, что смахивала насинюшную советскую курицу. Впрочем, если Тоня отдохнет месяц-другой наБагамских островах, сделает укладку и макияж, то она вполне может выглядеть насорок. Волосы у нее, кстати, светло-русые, редкого мышиного оттенка.

– Рада познакомиться, – сказала Антонина, ноособой радости в ее голосе я не услышала.

Рядом с корректоршей сидел молодой человек. Он разговаривалпо телефону, умудряясь одновременно жевать яблоко.

– Павел Хроленок, фотограф, – представил егоглавный редактор.

Павел на секунду оторвался от трубки, смерил меняоценивающим взглядом, выплюнул яблочное семечко и вновь продолжил разговор.

Последней осталась яркая брюнетка. Девушка важно восседалана высоком стуле, окруженная телефоном, факсом и папками с документами.

– А это Роза, наш секретарь, главный человек вредакции. – Губы Кирилла Эммануиловича растянулись в ироничной усмешке.

Я бы на его месте поменьше иронизировала. Всепрофессиональные секретари – серые кардиналы, они интригуют по зову сердца.Порой шеф даже не догадывается о бурной закулисной игре, которую развернулахорошенькая секретарша. Одной интонацией голоса она может настроить противсвоего руководителя любого собеседника или – наоборот – очаровать его до концажизни. Многие начальники теряли свои кресла только потому, что не сработались с«безмозглой куклой» – как они недальновидно называли своего секретаря.

Роза обдала меня холодным, как ноябрьский дождь, взглядом исказала:

– Надеюсь, вы задержитесь у нас дольше, чем предыдущаявнештатница.

Воблый смущенно кашлянул.

– А сколько она проработала?

– Один день, – ответила секретарь.

Я не стала признаваться, что примерно на такой же срок ирассчитывала. Сейчас только выясню самое главное, зачем пришла, и сделаю всемручкой.

– А Светланы сегодня нет? – прямо спросила я ушефа.

– Какой Светланы?

– А что, у вас работает несколько Светлан?

– Вообще-то ни одной, – ответил Воблый.

Опаньки! Но я решила не сдаваться:

– А внештатные авторы?

– Последний уволился месяц назад.

– А курьера как зовут?

– Василий.

– Водителя?

– Нет у нас водителя.

– Уборщицу?

– Понятия не имею, – оторопел КириллЭммануилович. – А с чего вы вообще решили, что у нас работает Светлана?

– Показалось, – буркнула я.

Судя по взгляду, Воблый уже жалел, что решил иметь со мнойдело. Но выбора у него не оставалось. Очевидно, желающих сотрудничать сжурналом не так много, чтобы писать про собак, требуется особое призвание. И яего у себя обязательно обнаружу. Ведь мне дали первое задание – материал натему «Секреты дрессировки».

– До свидания всем, – сказала я на прощание.

Ответом мне было сосредоточенное молчание.

Если сравнивать с тем, как обычно встречают новичков втворческих коллективах, то можно сказать, что в «Собачьей радости» меня приняликак родную.

Я поехала домой. Войдя в квартиру, я услышала рыдания.Наверное, Дианка смотрит по видео фильм с бурными страстями. Но через паруминут я поняла, что плачет она сама. Я бросилась к сестре:

– Что случилось?

Она подняла на меня опухшее от слез лицо, но ничего несмогла ответить, а только судорожно раскрывала рот.

Я кинулась к аптечке, накапала валерианку в стакан с водой ипротянула кузине:

– На, выпей.

Диана сделала несколько глотков, закашлялась и простонала:

– За что? За что они меня так?

Я испугалась не на шутку.

– Господи, да что такое стряслось? Тебя что, ограбили?

Она отрицательно мотнула головой:

– Хуже.

– Изнасиловали?

– Можно сказать и так.

Я остолбенела. Кошмар! Ужас! Что же это творится?! Средьбела дня!

– А в милиции ты была?

– При чем тут милиция?

Ну, конечно, Диана, как и большинство жертв изнасилования,решила не поднимать шум.

– Так, быстро одевайся, пойдем в отделение!

Сестра тяжело вздохнула:

– Ты не поняла, меня морально изнасиловали.

У меня немного отлегло от сердца.

– Кто тебя морально изнасиловал? Когда? Говори толком!

– Сегодня, на собеседовании, трое мужчин.

Если уж своих денег нет, так хоть на чужие посмотреть. Такрассуждала Диана, когда решила устроиться в банк. Когда-то у нее был небольшойопыт подобной работы, поэтому она обвела фломастером объявление в газете:«Крупный банк набирает кассиров-операционистов в отдел претензий, требование ксоискателям – высокая самооценка и устойчивая психика». Ну с самооценкой уДианы всегда было хорошо, на нервишки она тоже не жаловалась. А зарплатукассиру обещали ну о-о-очень приличную, даже непонятно с чего это вдруг.

Вчера Диана втайне от сестрицы отправила работодателю своерезюме, и сегодня она идет на собеседование. Люська мнит себя слишком умной,то-то она удивится, когда Диана самостоятельно, без ее занудных нравоучений,устроится на отличное место. Будет ей щелчок по носу!

Ровно в назначенное время Диана приехала в банк. Она нашлаотдел кадров, постучалась, дождалась ответа «Войдите!» и открыла дверь:

– Здравствуйте, я на собеседование, на вакансиюкассира-оператора.

За столом сидел мужчина и читал газету. Он безмерноудивился:

– А вы кто?

Диана представилась.