Она уже совсем было заскучала, как вдруг датчик, прикрепленный на поясе, подал настойчивый сигнал от одного из дронов-дизагрессоров, курирующих площадь. Десс стремительно нажала кнопку. В визоре мигнула надпись «установка связи с дроном», тут же сменившаяся четкой картинкой, переданной с дисплея дрона. Молодой человек на скамейке выговаривал что-то юной особе с десятком колечек в ухе – очевидно, своей подружке. Девушка пыталась успокоить его – схватила за руку, кивнув в сторону Десс – точнее, в сторону дизагрессора, следящего за этой картиной. По ее губам Десс прочитала слова извинения, взгляд парня смягчился. Индикатор в правой части визора сменил красный цвет на серый, помигал и исчез. Некоторое время понаблюдав за парочкой, Десс разорвала связь с дроном.

Поняла с досадой – сегодня на ужине нечем будет похвалиться перед отцом. Определенно, первый День в качестве маршала интересным не назовешь.

Через несколько часов томительного ожидания в ухе раздалась негромкая трель. В визоре появилось лицо Вандри. Несколько удивленная, Десс повернула микрофон ко рту.

– Наставник Вандри?

– Ларсо, ты ведь знаешь братьев Вербен?

Вопрос был сугубо формальным – наставник, обладающая доступом к личным данным учеников академии, знала это наверняка.

– Конечно, – недоуменно ответила Десс.

– Последний раз ты видела Ангеса Вербена в академии? – уточнила Вандри.

Десс удивленно вскинула бровь. Ах да, камеры.

– Да.

– О чем вы говорили?

Вопрос насторожил. Зафиксировали ли камеры вспышку ярости Ангеса после ее слов о проверке на верность Системе?

– О моем назначении, о том, что Раску…

– Ларсо, – резко перебила ее Вандри. – На что он злился?

Десс вздохнула.

– На проверку, которую мне пришлось пройти. Если точнее – он злился на меня, на нас с Раском. Считал, что мы не должны были сдавать… своих. Наставник Вандри, я могу узнать, почему…

– Ангес проверку не прошел, – огорошила та. – Более того – после разговора с вами двумя он покинул академию и на голографический бой не явился. Раск не знает, где он. Праэко считают его поведение подозрительным.

Десс не удивляло поведение Ангеса – он и раньше не особо стремился становиться маршалом. Гораздо больше ее беспокоили подозрения праэко.

– Может, он просто решил, что это ему не подходит? – осторожно спросила она.

– После четырех лет обучения? – скептически хмыкнула Вандри. – Дело даже не в провале Испытаний, а в его странном поведении. Система полагает, что Ангес – один из несогласных. Тех наивных юнцов, которые нарекли себя Свободными.

– Нет-нет, этого быть не может! – протестующе воскликнула Десс, на секунду забыв, с кем разговаривает.

Удивительно, но наставник не разозлилась. Напротив, ее взгляд стал понимающим, тон – мягким.

– Я представляю, каково тебе слышать такое о друге. Но все его действия говорят о неподчинении Системе. Разумеется, пока мы не найдем этому подтверждения, ставить клеймо правонарушителя на Ангесе никто не будет.

Ее слова мало успокоили Десс. В памяти всплыл их последний с Ангесом разговор, его обвинения, резкий тон и жалящие фразы. Он считал ее фанатиком, но кем же тогда был он сам?

Что, если Вандри – точнее, Система, чьи подозрения она озвучила сейчас, – была права? Отсюда и странное поведение Ангеса, никогда прежде не проявлявшего склонность к бунтарству. Может, именно из-за его принадлежности к «несогласным» он так остро отреагировал на успешно пройденную Раском и Десс проверку?

Из задумчивости ее вывел решительный голос Вандри.

– Заканчивай здесь. Тебя сменит другой маршал, а тебя ждет задание посерьезнее.

– И какое же? – предчувствуя неладное, спросила Десс.

– Тебе нужно найти Ангеса. И проследить за ним.

День прошел в мучительном неведении. Только на вторые сутки заключения Харту разрешили покинуть камеру. Тюрьма Реконструкторов казалась огромной. В одном ее конце располагался длинный коридор с десятком дверей, в другом – столовая со столами и скамьями из того же странного материала, похожего на белый пластик. Из столовой был и другой выход, который охраняли маршалы. Что находилось за ним, Харт не знал. Как и не знал назначение верхнего этажа, куда вела лестница, также охраняемая маршалами.

Получив свою порцию еды, он уселся за дальний стол. Машинально жуя, оглядел помещение, напичканное летающими камерами и дронами-дизагрессорами. В столовой находилось человек двадцать. Многие из них смахивали на Измененных – на их лицах трудно было прочитать даже намек на какие-либо эмоции. Возможно, он ошибался, и заключенные просто были подавлены страхом.

Один вопрос не давал Харту покоя: почему он до сих пор не был у Реконструкторов? Не то чтобы он жаждал этой встречи, но разве не за этим его притащили сюда? Или все, что говорили о них – вранье? А он находится в самой обычной тюрьме, о которых читал в книгах и которые считались пережитками прошлого? Но, если так, то откуда тогда берутся Измененные и что происходит с нормальными людьми, вдруг ставшими безэмоциональными человекоподобными куклами?

Он настолько погрузился в собственные размышления, что не сразу услышал шаги. Пришел в себя, только когда пластмассовый поднос с едой лег на стол у самого его носа. Подняв взгляд, Харт с изумлением воззрился на девушку, по виду чуть младше его самого. Она явно не боялась привлекать к себе внимание – об этом говорили доходившие до поясницы волосы сочного фиолетового оттенка. Рваные джинсы и свободный черный топ, открывающий плоский живот, как нельзя лучше дополняли дерзкий образ незнакомки.

– Привет, – небрежно сказала девица, уверенно усаживаясь напротив него.

– Привет, – несколько растерянно протянул он.

– Я – Оливия. Можешь звать меня Ливи, – благодушно разрешила она.

Харт хмыкнул. Скользнул взглядом по фиолетовым прядям, обрамляющим худое, но довольно симпатичное личико. Представился. Возможно, он придумал себе это, но ее взгляд казался каким-то… изучающим. Слишком пристальным. А она сама – слишком безмятежной для заключенной, которая вот-вот отправится на переделку сознания.

– Здесь лучше не быть одному, – бросила Ливи, словно объясняя, зачем подсела к нему. – Быстрее сойдешь с ума.

– Быстрее?

Она отправила в рот ложку с кашей, медленно пережевала, не сводя с него ярко-зеленых глаз.

– Ты же не думал, что изменение сознания – это мгновенное дело?

Харт напрягся.

– Вообще-то думал, – признался он.

Ливи насмешливо фыркнула.

– Если изменить разум человека резко и без всякой подготовки, он просто превратится в овощ. Наш разум будут изменять постепенно – извилина за извилиной, грубо говоря.