— Ну и что ты думаешь? Майкл проводит здесь своизловещие дни в немертвом сне, или как?

Она моргнула.

— Что?

— Ой, да ладно. Ты думаешь, что он — один из них,верно? Причина, по которой он не появляется днем?

— Я… я ничего такого не думала!

Шейн кивнул с унылым видом.

— Верно. И тебя сюда не посылали.

— Посылали… посылали сюда, зачем?

— Я вот тут подумал… Копы тебя искали, но что если ониискали тебя, чтобы мы захотели оставить тебя тут, вместо того, чтобы выгнать.Так что? Ты работаешь на них?

— На них? — эхом пискнула она. — На кого «наних»? — Шейн вдруг посмотрел на нее, и она снова задрожала. Он был непохож на Монику, нисколько, но он тоже сейчас не играл с ней. — Шейн, я непонимаю о чем ты. Я приехала в Морганвилль, чтобы учиться, и меня избили. Япришла сюда, потому что боялась. Если ты мне не веришь, ну, наверное, тогда мнелучше уйти. Надеюсь, тебе понравились такос.

Она подошла к двери, и смущенно остановилась.

На ней не было ручки.

Шейн тихо произнес позади нее.

— Знаешь почему я думаю, что это комната вампира?Отсюда не выйти, если не знаешь секрет. Это очень удобно, если любишь приводитьжертв с собой, чтобы немного перекусить.

Клэр развернулась, ожидая увидеть Шейна стоящим с огромнымножом, который он использовал для резки лука. Да, она нарушила первое правилоужастиков… или второе?… Она доверилась тому, кому не следовало…

Но он по- прежнему, непринужденно развалившись, сидел накушетке, раскинув руки по обе стороны.

И даже не смотрел на нее.

— Выпусти меня, — попросила она. Сердце бешенозаколотилось.

— Через минуту. Сначала ты скажешь мне правду.

— Я сказала! — Она заплакала от ярости и унижения.Опять. — Проклятье! Думаешь, я собираюсь навредить тебе? Навредить Майклу?Я? Я — единственная, кто здесь пострадал!

Он посмотрел на Клэр, и она с облегчением заметила, как таетего решимость. Его голос стал намного мягче, когда он заговорил.

— Если бы я хотел убить Майкла, я бы выбрал для этогокого-то вроде тебя. Кому легко будет добраться до нас, Клэр. Отравить пищу, воткнутьнож ему в спину… А я должен присматривать за Майклом.

— Я думала, это он присматривает за тобой. —Сердито парировала она. — Почему ты считаешь, что кто-то хочет убить его?

Шейн приподнял брови.

— Всегда кто-то хочет убить вампира.

— Но… он же не… Ева сказала…

— Да, я знаю , что он не вампир. Но он не встает доконца дня, не выходит из дома, и я не смог убедить его рассказать, что с нимпроисходит, так что ничего достоверно не известно. И кто-нибудь рано или поздноможет сделать похожие выводы. Большинство людей в Морганвилле, непосвященныеили под защитой — вроде тебя — как кролики на убой. Но некоторые из них даютсдачи.

Она моргнула, чтобы смахнуть последнюю слезинку.

— Вроде тебя?

Он склонил голову набок.

— Может быть. Но вернемся к тебе. Ты охотница, Клэр?

— Я ни на кого не работаю. И я бы не стала убиватьМайкла, даже если бы он был вампиром.

Шейн засмеялся.

— Почему нет? Кроме того факта, что он смог бы сломатьтебя надвое словно прутик, если бы был вампиром.

— Потому… потому что… — Она не могла выразить этов словах. — Потому что я люблю его.

Шейн наблюдал за ней несколько долгих секунд, затем нажал наголову льва с резного подлокотника кушетки.

Дверь щелкнула и отворилась на полдюйма.

— Ты меня убедила, — сказал он. — Ну что, подесерту?

Она не могла заснуть.

Возможно, дело было в воспоминаниях о той жуткой готическойкомнате, которую, как она подозревала, Ева глубоко и по-настоящемулюбила, — но внезапно ее милая уютная комнатка показалась полной теней искрипа старого дерева, который под завывание ветра звучал так, будто кто-токрадется. Возможно, дом ест людей, — думала Клэр, лежа одна в темноте инаблюдая за качанием тени от веток на дальней стене. Ветер заставлял прутикипостукивать по окну, и это создавало ощущение, будто кто-то пытался залезтьвнутрь. Ева говорила, что вампиры не могут попасть внутрь, но что если могут?Что если они уже внутри? Что если Майкл?…

Она услышала мягкий серебристый звук, и поняла, что этоМайкл играет внизу. Что-то в этом звуке помогло ей — оттолкнуло тени прочь,превратило их во что-то обычное и успокаивающее. Это был просто дом, и они былипросто живущими в нем подростками, и если и было что-то плохое, то оно осталосьснаружи.

Успокоенная, она уже почти задремала, когда какой-то шумнапугал и разбудил ее. Когда Клэр взглянула на часы около кровати, было околополшестого. Солнце еще не осветило небо, но уже светало; мягко сияющие звездыпобледнели, и небосвод постепенно становился темно-синим.

Майкл все еще тихонько перебирал гитарные струны. Онкогда-нибудь спит? Клэр выскользнула из постели, накинула одеяло на плечиповерх своей спальной футболки, и вышла во все еще темный коридор. Миновавсекретную дверь, она с содроганием взглянула на нее и продолжила свой путь вванную. Когда она достигла своей цели и причесала волосы, она тихонькопрокралась вниз по лестнице и села, закутавшись в одеяло и слушая игру Майкла.

Его голова была опущена, и он целиком погрузился в мелодию.Клэр смотрела, как легко и быстро его пальцы перебирают струны, тело медленнопокачивается в такт, и ощущала глубокое чувство… защищенности. Рядом с Майкломне может случиться ничего плохого. Она просто знала это.

Зазвонил стоящий около него будильник. Он испуганноподскочил и шлепнул на кнопку, затем встал и отложил гитару. Она озадаченно наблюдалаза происходящим. Он должен куда-то идти? Или он заводит будильник на времякогда нужно ложиться спать? Ух ты, вот это одержимость…

Майкл постоял, глядя на будильник как на злейшего врага,затем развернулся и подошел к окну.

Небо приобрело цвет темной бирюзы, все звезды, кроме самыхярких, уже исчезли. Майкл допил остатки пива из бутылки, поставил ее на столик,скрестил руки на груди, и стал ждать.

Клэр уже собиралась спросить, чего он ждет, когда первый лучсолнца ослепительно оранжевым лезвием ворвался в окно, и Майкл задохнулся искорчился, схватившись за живот.

Клэр вскочила на ноги, боясь увидеть агонию на его лице.Движение привлекло его внимание, и он дернул головой с широко распахнутымисиними глазам в ее сторону.

— Нет, — простонал он, и упал на колени, задыхаясьи делая отталкивающий жест руками. — Нет.