– В кладовку.

Тихо, как мышки, мы скользнули в тесный чулан, заставленныйвсякой ерундой. Я изо всех сил прижалась спиной к висящим на стене санкам,чтобы Настя смогла прикрыть дверь. И как раз вовремя: неизвестный гость, так жекак и мы, решил войти без приглашения.

Из своего угла я слышала лишь осторожный перестук каблучков.Неужели это женщина?

– Рустам, ты дома? Это я, Света, – раздался ееголос.

Значит, на самом деле Краснянского зовут Рустам. Вернее,звали.

Прошло не больше минуты, как незнакомка опрометью бросиласьиз квартиры. Да уж, зрелище на кухне не из приятных.

– Мне удалось разглядеть ее в щель! – возбужденнозашептала Настя, едва мы выбрались из кладовки. – Симпатичная,темноволосая, одета в строгий серый костюм.

– Опознать сможешь? – суровым тоном следователя изсоветских кинофильмов спросила я.

– Наверное. Вот только зачем? Вряд ли она убийца.Скорее просто знакомая.

– Если просто знакомая, то в эту минуту она навернякавызывает милицию. Так что нам надо побыстрее отсюда смываться. Не хватало еще,чтобы нас обвинили в убийстве, которого мы не совершали.

– А вот интересно, – Настя окинула взглядом бардакв комнате, – что здесь искали? Ты как думаешь?

– Наверное, деньги. Ведь у красавчика должна бытьнеплохая прибыль с его аферы.

– А знаешь, куда бы лично я спрятала деньги в этойквартире? – неожиданно хитро прищурилась подруга.

– Слушай, сейчас не до обыска. – Я нетерпеливо,как лошадь в стойле, переминалась с ноги на ногу. – Пойдем отсюда, пока непоздно.

Но Настя уже скользнула в комнату, села около допотопногопианино, полезла под клавиатуру, надавила там на что-то – и моему взоруоткрылось струнное нутро инструмента. А в углу скромно стояла стеклянная банкас железной крышкой. Обыкновенная банка, грамм на семьсот, не больше. Доверхунаполненная зелеными стодолларовыми купюрами.

– Ух ты! – только и смогла я выговорить.

– Спасибо, мама! – почему-то поблагодарила Настя.Она засунула находку в сумочку и устремилась вслед за мной к двери.

Нам посчастливилось выйти на улицу, никого не встретив подороге. До самого метро мы не проронили ни слова. Отчасти потому, чтозадыхались от быстрого шага, почти переходящего в бег. С другой стороны, ясовершенно не представляла себе, что можно сказать в такой ситуации. У меня вголове крутилось лишь одно: «Вот придем домой, пересчитаем деньги…» Что именноизменит этот подсчет, оставалось непонятным, но я упорно держалась за этуфразу, как утопающий за соломинку.

И только когда мы уже стояли на эскалаторе метро, янаклонилась к Насте и спросила:

– Слушай, а что это ты про маму говорила?

Она улыбнулась чуть дрожащими губами:

– Да меня мама в детстве заставляла ходить вмузыкальную школу. Я, естественно, всячески старалась увильнуть от этого дела,а она приговаривала: «Вот вырастешь, еще мне спасибо скажешь». Честно говоря,умение играть Баха мне в жизни абсолютно не пригодилось. А вот что оказалосьполезным – так это прятать дневник с двойкой или вызовом в школу внутрь пианино:там его родители никогда не находили. Вот и сегодня, когда я увидела этуразгромленную комнату, первая мысль была: я бы лично спрятала деньги именнотуда. Потому что никому в голову не придет разбирать инструмент. Так чтонаконец настало то время, когда я могу искренне сказать маме спасибо!

Когда мы вошли в мою комнатенку, я тщательно, на два оборотаключа, заперла дверь.

– Слушай, нет ли у тебя чего-нибудь выпить? –попросила подруга. – Честно говоря, я никак до конца не отойду отслучившегося.

Да уж, выпить не помешает. Я достала бутылочку шоколадноголикера, которая стоит в буфете уже второй год, и рюмки. Мы обе залпом выпилисладкую жидкость – и я почти сразу почувствовала, как приятное теплоразливается по телу, приводя нервы в порядок. Воспоминание о мертвомКраснянском уже не казалось таким страшным.

– Совсем другое дело, – словно бы прочитала моимысли Настя. – Ну, теперь посмотрим, что нам удалось унести в качестветрофея.

Она вывалила содержимое банки на диван, и банкнотыживописной кучкой разлетелись по пледу. Мне показалось, что их очень, оченьмного.

– Господи, сколько же тут? – выдохнула Настя.

И мы принялись в четыре руки пересчитывать наше богатство.Получилось восемь больших кучек и одна маленькая.

– Восемь тысяч четыреста, – подвела я итог. –Вот видишь, мы правильно сделали, что выследили Краснянского. Ведь этонаверняка не все награбленное, остальные денежки уже где-то надежно припрятаны.Кто бы тебе их вернул, а?

Еще несколько минут мы зачарованно разглядывали американскуювалюту.

– Три тысячи здесь, без всякого сомнения, твои, –прервала я молчание, – а вот что делать с остальными? По-хорошему, их надобы отдать другим женщинам, которых обманул Краснянский. Ты как считаешь? –Подруга согласно кивнула. – Ты, случайно, ни с кем из них на следствии непознакомилась?

– Нет, к сожалению, – покачала головой Настя ипредложила: – А давай отдадим деньги следователям, пусть они сами вернут ихпотерпевшим. Мне кажется, что, например, тому милому Руслану Супроткину можнодоверять…

От возмущения я на несколько секунд потеряла дар речи. Аобретя его вновь, перешла в наступление:

– Ну конечно! Если ты хочешь, чтобы у Руслана появиласьновая машина, то пожалуйста, отдавай ему деньги. Я лично убеждена, что честныелюди в органах не работают. Система там такая, что они просто не приживаются,понимаешь? И потом, как ты объяснишь, откуда у тебя оказались деньги? Ясовершенно не удивлюсь, если этот Руслан просто попытается повесить убийство нанас. А что, у нас даже мотив был: вернуть свои кровные. Как ты докажешь, что кнашему приходу Краснянский был уже мертв?

Настя удрученно молчала.

Я сурово продолжила:

– Красавец мужчина понес пусть жестокое, но заслуженноенаказание. Не думаю, чтобы милиции удалось хоть когда-нибудь его поймать. Мы вего смерти не виноваты, так что совесть у нас чиста. А что касается денег, то уменя есть одно предложение. Раз уж тебе так понравился этот Руслан, то попробуйвыпросить у него адреса других потерпевших. Скажи, допустим, что хотела быпригласить их на групповой психологический тренинг «Как не попасть на крючокмошенника» или что-нибудь в этом роде. Чтобы, мол, в будущем они не пострадалиот своей доверчивости. И тогда мы сможем передать им деньги, хотя бы частичнокомпенсировать потери. Ну, что скажешь?

– Неплохая идея, – оживилась Настя. – Нотолько пусть чужие деньги пока у тебя полежат. А то мне как-то страшно везтивсю сумму сразу, мало ли что, еще ограбят в метро. А потом мы придумаем, какпередать деньги другим жертвам, чтобы самим не засветиться. Согласна? И вот ещечто. Про то, что сегодня произошло, – никому ни звука.