Ванесса удивленно заметила на ее тонком запястье симпатичный пластмассовый браслетик, хотела спросить, откуда, но резко передумала. Скорее всего это подарок любимого мужчины, раз Анна его носит, вообще-то она терпеть не может дешевую бижутерию. Так что лучше Ванесса потом украдкой рассмотрит браслет, а то вдруг Анна смутится… Невестка взмахнула маленькой ручкой и грустно поглядела на дочь.

– Мне так хотелось, чтобы мы вместе пошли, а Алька отказалась. Жаль.

– Мама, ну у меня свои планы, не обижайся! – Алька чмокнула Анну в щеку и скорчила смешную гримаску. – Медведи и без меня на батуте попрыгают, а у меня ужасно важная встреча. Просто суперважная!..

Ванесса усмехнулась: ох уж эта Алька. Поцеловала мать, потерлась щекой о ее щеку, лукаво улыбнулась, и полный порядок: Анна растаяла и все дочке простила. Ну и девчонка! Что из матери, что из бабушки буквально веревки вьет, вот характер! А они рады ей потакать… Вот и теперь Ванесса послушно пойдет с Анной и Георгием в цирк, хотя ей вовсе не хочется смотреть на прыгающих на батуте медведей, но Алька уже отказалась идти, не может же и Ванесса обидеть невестку! Цирк так цирк.

* * *

Ванесса с досадой выскочила из неприглядной будки грязно-желтого цвета с надписью «Ремонт обуви» и, подумав секунду, повернула в сторону Проспекта.

Закон подлости, не иначе! В маленьком обувном ателье возле их дома не оказалось нужных гвоздей, а здесь никто не взялся починить ее сломанный каблук тут же. Сказали – оставляйте сапоги, завтра будут готовы, а у Ванессы времени нет так долго ждать! Сапоги ей нужны сегодня же, ведь они вечером идут в цирк, а у нее это единственная праздничная обувь. Вчера Ванесса позволила себе надеть ботинки, потому что на работе она все равно переобувается в туфли. Но не выходить же так в свет!

Ванесса бросила быстрый взгляд на свои ноги. В коричневых ботинках с плоской тяжелой подошвой ее ступни выглядят неплохо, но беда в том, что эта обувка совершенно не подходит к пальто и шляпе. Вот к светло-бежевой курточке – да, без сомнения, но в ней она замерзнет, все-таки на дворе середина марта, холодно, да и ветер до костей пронизывает! Значит, надо продолжать поиски обувного ателье.

Проспект оживленно бурлил, и Ванесса, с трудом продираясь сквозь гуляющую толпу, ныряла то в одну дверь, то в другую, но везде ей отказывали: нет клея, санитарный день, мастер вернется через час. Когда терпение женщины почти лопнуло, она обнаружила то, что искала: небольшое здание возле Крытого рынка, в двух шагах от остановки. Она часто проходила мимо него, но почему-то никогда не обращала внимания на аршинную вывеску! Отдав наконец-то злополучные сапоги со сломанным каблуком в починку, Ванесса сунула квитанцию в карман и вышла на свежий воздух. Час нужно где-нибудь погулять, потом вернуться и забрать сапоги, и до цирка останется целых три часа.

Ванесса подняла воротник пальто и решительно направилась в сторону «стекляшки»: лучше посидеть часок с чашкой кофе и рогаликом в уютном кафе со стеклянными стенами, чем разгуливать по грязи, не зная, чем себя занять.

Неправильный у нее какой-то день получается: все время она что-то ищет, ждет, к чему-то готовится. И ладно бы еще вечером намечалось свидание с любимым мужчиной, так ведь нет же! Зачем вообще Анна затеяла этот идиотский поход в цирк? Ах да, конечно, ради Альки. Георгий хочет, чтобы девчонка привыкла к нему, наверное, так и надо действовать – постепенно и очень осторожно. Вот только внучка почему-то все время уворачивается от его попыток сблизиться, никак не идет на контакт. Или это Ванессе кажется? Она сама, грешным делом, никак не может заставить себя отнестись к кавалеру Анны если не с симпатией, то хотя бы… приветливо, дружелюбно. Сколько раз уже Ванесса общалась с Георгием, однако тот все равно остается для нее чужим и далеким человеком, и самое ужасное – ей не хочется растапливать лед в отношениях. Чувствует ли он это? Трудно сказать, Ванесса держится с ним вежливо, улыбается… В конце концов это Аннино личное дело, если она счастлива с Георгием, то Ванесса потерпит.

В кафе она просидела совсем недолго: кофе оказался редкой гадостью, рогалик с марципаном – подсохшим и невкусным. Она даже не стала его есть. Откусила и бросила на тарелку. А когда выходила из «стекляшки» на улицу, ее чуть не сшибла ватага грязных, оборванных детей. Грубо оттолкнув Ванессу в сторону, они метнулись к столу и, схватив брошенный ею рогалик, под вопли уборщицы и продавщицы выскочили обратно, опять задев Ванессу и пробежавшись по ее ногам.

Почему-то эта живая картинка мгновенно впечаталась в память и надолго осталась там, перекрыв остальные мысли и воспоминания… Даже потом, спустя время, когда Ванесса старательно припоминала все детали того дня, да что там дня – одного конкретного часа, который провела на Проспекте, она с трудом соединяла кусочки мозаики в связное полотно. И только дети, схватившие рогалик, всплывали сами собой, без усилий с ее стороны… Вот они врываются в кафе, их грязные ручонки хватают рогалик, потом дети выбегают на улицу и почти дерутся, вырывая друг у друга лакомство. После этого ребятня побежала в сторону консерватории… и больше она ничего не помнит.

Все случилось слишком быстро, Ванессин мозг не успел зафиксировать дальнейшую последовательность действий. Так, яркие всполохи, отрывки киноленты: вот Ванесса огибает оборвышей, потом останавливается возле дороги, чуть в стороне от перехода, чтобы никому не мешать, и лезет в карман за квитанцией… А дальше – белое пятно, провал в памяти и ощущение какого-то бесконечного, неизбывного, раздирающего душу горя!.. Но, может, это от боли.

Семейная пара, доставившая Ванессу в травмопункт, так объяснила ситуацию: женщина стояла возле скользкого бордюра, на дорогу не смотрела и переходить улицу явно не собиралась. Славная такая женщина, чистая, ухоженная, в красивом пальто и шляпе. А тут к ней вдруг полез какой-то мужик, опустившийся, грязный, бомжистого вида, схватил ее за рукав, что-то кричал ей и все тянул за руку… Удивительная наглость, среди бела дня так откровенно приставать к людям! Естественно, женщине это не понравилось, она отшатнулась в сторону дороги, и, к сожалению, ее нога поехала по талому льду. А там как раз троллейбус шел, и хорошо еще, что женщина не попала под него, а только ударилась, правда, удар был достаточно сильным, она упала и потеряла сознание.

Правда, очевидцы не смогли припомнить внешность мужчины, до такой степени напугавшего пострадавшую, мало ли алкоголиков и бездомных в городе, просто грязный тип с длинными сальными волосами. Да и кому нужны такие подробности? Спасибо добрым людям: подняли Ванессу, перенесли в машину, доставили до Первой горбольницы, обещали позвонить близким и предупредить их о случившемся.

* * *

А потом был туман, густой, как молочный кисель, и такой же плотный, белый и комковатый, и она свободно плавала в нем, не пытаясь ни о чем думать, отдаваясь на волю волн, просыпаясь только от острой иглы, впивавшейся в ее тело, и снова засыпая. Иногда Ванесса падала вниз, и тогда от боли сводило все мышцы тела и лица, в эти мгновения даже слезы не могли пролиться из глаз, до того было больно. А иногда она взлетала ввысь и поднималась до самого солнца, от его горячих лучей становилось мучительно жарко, хотелось пить, и голова кружилась так сильно, что Ванесса пугалась, но никак не могла позвать на помощь, из пересохшего горла не вырывалось ни звука. Высота бесконечное число раз чередовалась с падением, ее тошнило от этих перемен, и в тело снова и снова впивались иголки, возвращая ее в блаженный, убаюкивающий туман…