– Это вовсе не то, что вы собирались нам сказать, а то, чтосказали, – фыркнул доктор Олм. – Лично я высказал все. Сейчас я возвращаюсь инапишу рапорт суду. Не стану скрывать мое впечатление о данном, с позволениясказать, лечебном заведении… Впрочем, не стоит повторяться… Что вы скажете,Мейсон?

– Думаю, мне здесь делать нечего, – покачал головой адвокат,насмешливо поглядывая на сникшего доктора Бекстера. – Особенно потому, что мывсе сегодня должны быть днем в суде… Полагаю, доктор Бекстер получил повестку всуд с вызовом на заседание?

– Если и нет, то получит, – сразу же отрезал доктор Олм. –Этим я займусь.

– Одну минуточку, одну минуточку. Я не смогу явиться в суд.У меня не хватает персонала, как я уже го…

– Понимаю, – с притворным сочувствием заговорил доктор Олм.– Со мной время от времени случается то же самое: меня вызывают в суд какэксперта, и я теряю целый день. Но ведь это одна из обязанностей нашейпрофессии, доктор!

Мейсон двинулся к выходу и отвел Дрейка в сторону:

– У тебя есть машина с телефоном?

Дрейк кивнул.

– Отлично. Пусть все твои люди будут готовы. Я хочу, чтобына протяжении двадцати четырех часов они были в моем распоряжении.

– Что значит «все»? Для чего они тебе понадобились?

– Чтобы установить слежку за Экветером, Финчли – мистером имиссис, этим самым доктором Бекстером, ну и выяснить, каким все же образомГораса Шелби удалось отсюда увезти и куда.

Дрейк кивнул.

– Кто-то не стал терять времени даром. Кстати, вчера язаметил два объявления о том, что санаторий нуждается в обслуживающемперсонале. Сейчас этих бумажек уже нет. Это значит, что вчера кто-то явилсясюда и предложил свои услуги, возможно, как я думаю, в качестве ночнойсанитарки. Попробуй узнать этот момент. Борден Финчли подослал сюдакого-нибудь, чтобы упрятать Гораса Шелби в такое место, где его невозможнонайти и подвергнуть обследованию перед судебным заседанием. Если тебе удастсянайти эту особу, конечно, коли мои предположения правильны и новая санитаркаили уборщица вчера действительно была принята на работу, не жалей средств,чтобы выудить у нее информацию.

Дрейк кивнул:

– Будет сделано. Платить-то тебе, Перри, а мне получать.

– Черт с ним, мне сейчас не до денег!.. Если я ввязался вборьбу, я обязан победить!

Ровно в два часа судья Пеллингер занял свое место навозвышении.

– Согласно предварительной договоренности продолжаемслушание дела об учреждении опеки над имуществом мистера Гораса Шелби.

Я вижу, что доктор Олм, которому суд поручил обследоватьГораса Шелби, находится на месте. Доктор Олм является свидетелем суда. Судпросит вас, доктор, выйти и принести присягу.

Дарвин Мелроз вскочил с места:

– С разрешения суда я хотел бы сделать предварительноезаявление.

– Какое? – спросил судья.

– Мистер Перри Мейсон, поверенный Дафнии Шелби, нашел способобойти решение суда о назначении опекуна над состоянием мистера Шелби,вызванное заботой о том, чтобы его не обманула весьма умная и беспринципнаяособа. Он так все подстроил, что пятьдесят тысяч со счета Шелби были врученымисс Дафнии, не состоящей с мистером Горасом Шелби в кровном родстве ипосягательств которой суд как раз и опасался.

– Как же он это сделал? – удивился судья. – Разве вы непереслали в банк копию решения суда?

– С разрешения суда я приготовил для банка частное решение,по которому все деньги, находящиеся на счету Гораса Шелби, до последнего центадолжны быть переданы его опекуну, Бордену Финчли.

– Банк это не выполнил?

– Нет, выполнил.

– Как же Мейсон получил пятьдесят тысяч из этих денег?

– Не из этих, а из других.

– Предусмотренных распоряжением? – спросил судья Пеллингер.

Мелроз заколебался.

– Продолжайте!

– Эти деньги не были упомянуты ни в частном распоряжении, нив объяснительной записке к нему. Но, конечно, они были предусмотрены самимдухом судебного постановления об учреждении опеки.

– Ладно, прежде чем разбираться в этом вопросе, давайтеузнаем, насколько неправоспособен Горас Шелби, – сказал судья. – Мне прекрасноизвестно, как сильно занят доктор Олм. В это время дня перед его кабинетомсидит огромная очередь больных, поэтому я хочу как можно скорее отпустить его.

Судья Пеллингер повернулся к доктору Олму, и у ДарвинаМелроза появилось неприятное ощущение, что инициатива у него была отнята.

– Вы видели Гораса Шелби, доктор?

– Нет.

– Почему?

– Потому что его больше нет в санатории, или так называемомдоме отдыха.

– Где же он?

– Не знаю.

– Как это случилось?

– Опять-таки не знаю, но у меня появились кое-какие идеи наосновании того, что я там обнаружил.

– Что вы там обнаружили?

– Этот так называемый санаторий нельзя назвать даже домомотдыха. Им руководит человек, который называет себя доктором, но, по моемумнению, он совершенно ничего не понимает в психиатрии. Мы нашли доказательстватого, что Горас Шелби был привязан ремнями к койке, по всей вероятности, с тогосамого момента, как поступил в это учреждение. Мы обнаружили, что персонал неведет ни историй болезни, ни учетных карточек. По моему мнению, это место –совершенно неподходящее для человека, которого там держат против его воли.

Я пытался узнать, убежал ли мистер Шелби оттуда сам или жеего переместили сотрудники санатория, не желая, чтобы я произвел порученное мнеобследование. В связи с этим я услышал весьма примечательное заявлениечеловека, руководящего этим заведением. Он уверял, что мистер Шелби сбежал безпосторонней помощи. Означает ли это, спросил я его, что мистер Шелби, который,по заявлению своих родственников, не способен заниматься собственнымифинансовыми делами и которого пришлось привязать к койке, ибо с ним не могсправиться персонал, проявил достаточно сообразительности и изобретательности,чтобы раздобыть нож, перерезать ремни, одеться и незаметно улизнуть изсанатория, не имея денег не только на такси, но даже на автобус, и спрятатьсятак, что его не могут найти. Я сказал Бекстеру, что одно из этих заявленийисключает второе, они несовместимы.

– С разрешения суда, – вмешался Мелроз, лицо которогопокраснело не то от негодования, не то от стыда, – я должен заявить, что данноеутверждение психиатра, пусть и с назначения судьи, совершенно произвольно. Онделает выводы на основании не обследования пациента, а личных впечатлений и оценкизаявлений доктора Бекстера о побеге пациента.