Женщина моментально как бы окаменела, глаза приобрелиотчужденное выражение.

– Ну и что?

– Я хочу его видеть.

– Вы родственник?

– Я адвокат.

– Его?

– Его родственницы.

– Приемные часы окончились.

– Но мне крайне важно его видеть.

Она решительно покачала головой:

– Вы должны являться в определенное время.

– А когда именно?

– От двух до трех часов дня.

– Вы хотите сказать, что я не смогу видеть его дозавтрашнего дня?

– Я не уверена, что и завтра вы его увидите. Вам надосначала поговорить с доктором. У мистера Шелби состояние пока еще не изблестящих. Против его фамилии есть пометка «Посетителей не пускать»… Как высебя назвали?

– Мейсон. Перри Мейсон.

– Я скажу доктору, что вы приходили.

– Какому доктору?

– Доктору Бекстеру. Тиллиману Бекстеру. Он директорсанатория.

– Он врач?

– У него имеется лицензия на заведование санаторием. Этовсе, что мне известно. И я думаю, что вам не имеет смысла сюда возвращаться.Вряд ли Горас Шелби будет в состоянии принимать посетителей.

Она резко повернулась к нему спиной и скрылась за дверью, показывая,что разговор окончен.

Мейсон вышел во двор, быстро осмотрел место и пошел к своеймашине.

Около нее стоял какой-то человек.

– Вы доктор, назначенный судом? – спросил он. Мейсонзадумчиво посмотрел на человека:

– Какой доктор, какой суд?

– По делу Шелби.

– А что?

– Я хочу поговорить с вами.

– Могу ли я узнать, на какую тему?

– Вы не ответили на мой вопрос – вы доктор, назначенныйсудом?

– Нет. Я Перри Мейсон, адвокат. Так для чего же вампонадобился док…

Человек не стал дожидаться, пока он закончит фразу, бегомпустившись к машине, стоявшей недалеко от автомобиля Мейсона, нырнул в нее,сказал что-то водителю, и машина сорвалась с места.

Мейсон попытался разглядеть номер, но машина была ужеслишком далеко, так что он смог разобрать только то, что она из Невады.

Мейсон притворился, будто возвращается в санаторий, на самомже деле обошел машину кругом, вынул из кармана ключ, сел за руль и рванул сместа.

Однако машины с невадским номером не было видно: она, повсей вероятности, свернула на боковую улицу.

Адвокат проехал несколько кварталов, все еще надеясьразыскать таинственную машину, но она как сквозь землю провалилась.

Тогда он вернулся к себе в контору.

Делла сразу же сообщила ему, что звонил доктор Олм. Онпросил передать, что готов поговорить с адвокатом в любое время, как только тотвернется.

Мейсон кивнул.

– Герти закрыла контору и пошла домой. С ним говорила ясама. Вас соединить?

Она быстро набрала нужный номер:

– Доктора Олма, пожалуйста. С вами будет говорить мистерМейсон. – Она кивнула адвокату.

Мейсон взял трубку:

– Алло! Перри Мейсон.

– Доктор Грантланд Олм. Мейсон, вы хотели со мнойпоговорить?

– Да. Как я понял, судья Пеллингер поручил вам побеседоватьс Горасом Шелби и выяснить его физическое и психическое состояние.

– Правильно.

– Вы собираетесь скоро с ним повидаться?

– Я не могу увидеть его раньше завтрашнего утра. Но япредупредил дежурного, что буду в санатории в десять часов.

– Стоило ли предупреждать их о времени вашего приезда?

– Думаю, да. Потому что я предупредил, чтобы сегодня послевосьми часов ему не давали никаких наркотических средств, чтобы мне подготовилиописание всех лекарств, которые ему были выписаны, и что при осмотре в комнатене будет никого, кроме моей ассистентки.

Мейсон широко улыбнулся:

– Благодарю вас, доктор. Теперь мне ясно, почему суд назначилименно вас для проведения экспертизы… Я как раз намеревался спросить вас, будутли приняты меры предосторожности для того, чтобы пациент был поставлен всовершенно объективные условия.

– Я прекрасно понимаю, о чем вы говорите. Я даже могудобавить, что существуют определенные наркотические средства, которые привнутривенном вливании вызывают у больного сон. Но человек при этом теряеториентацию и даже становится на некоторое время невменяемым. Особенно если онстрадает атеросклерозом.

– Можно ли обнаружить, что эти наркотики применялись?

– И да, и нет. Если я заподозрю нечто подобное, я проверюкровь пациента, но и без этого не так трудно сказать, естественное ли этосостояние или вызванное искусственно. Доказать труднее.

Мне известно все про вас и вашу репутацию, мистер Мейсон. Яслышал, что вы представляете племянницу Шелби, или ту молодую особу, котораясчитала себя его племянницей. Говорят, что она за ним преданно ухаживала иочень его любила. Могу по секрету добавить, что администрация санаторияпринялась спорить со мной, когда я запретил после восьми часов вводить мистеруШелби какие-либо препараты. Якобы пациент беспокойный, легко раздражается, неспит по ночам, так что ему необходимо снотворное.

Тогда я спросил, какое именно снотворное они используют, имы по этому поводу снова поспорили. Мне пришлось все же назначить односовершенно невинное средство, которое не может оказать никакого вредноговоздействия. Нет нужды говорить вам, что я намерен самым тщательным образомразобраться в этом деле. Так меня просил судья, хотя в этом предупреждении,собственно, не было нужды.

– Огромное спасибо, – сказал Мейсон. – Я как раз хотелвыяснить, что у вас на уме.

– Мне думается, я теперь знаю, что у вас на уме, –посмеиваясь, заявил доктор Олм. – Не сомневайтесь, Мейсон, я буду совершеннообъективен.

– Не знаю, как вас и благодарить. Искренне ценю ваше доброеотношение.

Адвокат повесил трубку и сказал Делле:

– Мне думается, можно запирать контору и отправляться подомам. Доктор Олм прекрасно знает, что делает. Он не новичок и в последствияхприменения наркотиков отлично разбирается, и я не удивлюсь, если завтрашнийдень окажется решающим в нашем сражении. Что же касается санатория, то я незавидую тамошнему начальству.