И только пса я продолжал различать отчетливо. Едва япроизнес несколько слов на непонятном языке, как в ответ донеслось рычание. Онпонимал мою речь! В возбуждении я говорил все громче, все быстрее. Песприподнялся, ощерил клыки. О, теперь он отнюдь не выглядел таким благодушнымживотным, как вначале, нет, теперь от него веяло какой-то зловещей угрозой,готовой обрушиться на меня в любую минуту. Но я знал, что слова, которые япроизношу, служат мне защитой, и говорил все громче, чувствуя, что от меняисходит какая-то новая, прежде неведомая мне сила и вот она-то не позволяет псуброситься на меня.

С этого момента все происходящее стало напоминатьзамедленную съемку. Я видел надвигавшуюся на меня хозяйку, которая что-тоистошно кричала и пыталась вытолкать меня за дверь. Видел, как Петрус схватил иудерживал ее. Собака же не обращала на них никакого внимания. Угрожающе ворча ищерясь, пес по-прежнему смотрел только на меня. Я попытался понять тотнепонятный язык, на котором говорил, но стоило мне остановиться и задуматься обэтом, как сила внутри меня убывала, а пес приближался ко мне. Тогда, бросиввсякие попытки разобраться в языке, я начал громко выкрикивать непонятныеслова, а старуха мне вторила. Пес залаял, но я знал: пока продолжаю говорить,мне ничего не грозит. Раздался чей-то раскатистый смех, я не понимал, чудитсяли мне он или звучит на самом деле.

Дальше все произошло мгновенно и одновременно – по комнатепронесся резкий порыв ветра, а пес отчаянно взвыл и бросился на меня. Я вскинулруку, загораживая лицо, выкрикнул что-то и приготовился к столкновению.

Пес навалился на меня всей своей тяжестью, и я рухнул надиван. Несколько мгновений мы с ним смотрели друг другу прямо в глаза, а потомон вдруг спрыгнул и выскочил вон.

Тут я почему-то начал рыдать взахлеб. Мне вспоминались моиродные, жена, друзья. Я испытывал огромное чувство любви и в то же времякакого-то непонятного счастья, которое возникло сразу после того, как явнезапно понял все об этой псине.

Петрус подхватил меня под руку и повел наружу, старухаподталкивала нас сзади. Ну улице я огляделся: нигде не было и следа собаки.Повиснув на Петрусе, я продолжал плакать все то время, что мы с ним тащились подороге, залитой ослепительным солнцем.

Следующий отрезок пути выпал у меня из памяти. Очнулся я уфонтана. Петрус плескал водой мне в лицо, смачивал затылок. Я попросил пить, ноон объяснил, что от малого глотка воды меня сейчас вырвет. Меня и вправдуслегка подташнивало, но в целом я чувствовал себя прекрасно – был полонневыразимой Любви ко всем и ко всему на свете. Оглядываясь вокруг, я внималдеревьям, росшим по сторонам дороги, любовался маленьким фонтаном, у которогомы остановились, ощущал дуновение свежего ветерка, слышал пение птичек в чаще.Во всем окружающем мне виделся лик моего ангела, все было в точности так, какобъяснял Петрус. Я поинтересовался у него, давно ли мы покинули дом, где жиластаруха, и он ответил, что прошло минут пятнадцать.

– Хочешь, должно быть, знать, что произошло? – спросил он.

Но на самом деле для меня это сейчас было совершеннобезразлично. Я просто радовался охватившему меня чувству Любви. Пес, старуха,хозяин бара – эти образы отдалились от меня, казались блеклыми воспоминаниями,не имеющими ничего общего с тем, что я испытывал сейчас. Петрусу я ответил, чтохочу продолжить путь, поскольку чувствую себя отлично.

Поднявшись с земли, мы вновь ступили на Путь Сантьяго. Весьостаток дня я молчал, переживая переполнявшие меня новые чувства. Иногда вголову приходило, что Петрус чего-то подсыпал в чай, но это было не важно –важно было видеть горы, ручьи, цветы по обочинам дороги. И везде я угадывалприсутствие своего ангела.

Когда к восьми вечера мы добрались до гостиницы, я все ещепребывал в состоянии блаженства, хотя острота ощущении немного уменьшилась. Япротянул хозяину гостиницы мой паспорт, который ему требовался для регистрации.

– Ах, так вы из Бразилии! А ведь я там был. Останавливался вотеле на Ипанеме.

Это нелепое сообщение мигом вернуло меня к реальности.Подумать только – следовать Путем святого Иакова и вдруг в маленьком городке,основанном много веков назад, наткнуться на владельца гостиницы, отдыхавшего напляжах Ипанемы.

– Ну, давай поговорим, – сказал я Петрусу. – Мне нужнознать, что там сегодня произошло.

Чувство блаженства ушло безвозвратно. Включился разум, авместе с ним ко мне вернулся страх перед неизведанным. Кроме того, я испытывалострейшую и безотлагательную потребность вновь ощутить почву под ногами.

– После ужина, – был ответ.

Петрус попросил хозяина включить телевизор, но убрать звук.Он сказал, что это наилучший способ не задавать слишком много вопросов, потомучто меня будет отвлекать то, что я увижу на экране. Он предложил мне подробноописать все, что я запомнил. Я ответил, что помню все, кроме нашего с ним путидо фонтана.

– Это и не важно, – ответил он.

На экране телевизора начался какой-то фильм про угольныешахты. Актеры были одеты в костюмы начала века.

– Вчера, когда наитие шепнуло мне, что твой Вестник хочетчто-то срочно сообщить, стало ясно, что твоя битва на Пути Сантьяго вот-вотначнется. Ты находишься здесь, чтобы отыскать свой меч и обучиться ритуаламRAM. Но каждый раз, когда проводник ведет пилигрима по Пути, они сталкиваются –хотя бы раз – с непредвиденной ситуацией. Ее смысл – практическая проверкатого, чему научился паломник. В твоем случае подобной проверкой оказаласьвстреча с этим псом.

Всяческие детали и подробности схватки и то, почему демонычасто принимают облик животных, я объясню тебе позже. А сейчас важно понятьодно – та старуха уже привыкла к своему проклятию. Она принимала как должноеотношение к ней окружающих и считала это нормальным. Она научиласьдовольствоваться малым, хотя жизнь – на удивление великодушна и всегда хочетодарить нас щедро.

Изгнав бесов из этой несчастной, ты тем самым нарушилвнутреннее равновесие привычного ей мира. Как-нибудь мы обсудим с тобой, почемулюди порой так жестоки к себе. Часто, когда ты пытаешься показать им, что в ихжизни найдется место добру и великодушию, они отвергают саму эту мысль, какдьявольское измышление. Им проще довольствоваться малым, ибо они боятсяпроиграть. Но человеку, вступающему в Правый Бой, мир должен представляться драгоценнымсокровищем, которое только и ждет, чтобы его обнаружили и отвоевали.

Петрус спросил меня, понимаю ли я, зачем я здесь, зачем идупо Пути Сантьяго.

– Я ищу свой меч, – ответил я.

– А зачем он тебе?

– Он даст мне Силу и Мудрость Традиции.