Долгое время я сидел и просто смотрел на реку. Звукструящейся воды постепенно уводил меня все дальше из этого мира, погружая всостояние глубокого покоя. Закрыв глаза, я представил справа от себя первыйстолб огня. Сначала мне было трудно, но в конце концов все получилось.

Я произнес слова, предписанные ритуалом, и огонь возникслева. Освещенное пространство между двумя потоками огня было совершеннопустым. Я продолжал смотреть туда, пытаясь ни о чем не думать, чтобы датьвозможность появиться Вестнику. Но вместо него передо мной вдруг началивозникать всяческие странные видения – вход в пирамиду, облаченная в золотоженщина, какие-то чернокожие, пляшущие вокруг огня. Образы чередовались оченьбыстро, и я просто позволил им течь свободно. Передо мной промелькнули отрезкиПути, которые мы преодолели с Петрусом, – тропинки, закусочные, лесные заросли,– и потом вдруг, безо всякого перехода, между потоками огня появилась выжженнаяпустыня, которую я видел утром. Там, глядя прямо на меня, стоял человек срасполагающим лицом. Однако в глазах у него плясали искры лукавства.

Он рассмеялся, и я улыбнулся в ответ, не выходя из транса.Он показал мне закрытый мешок, потом открыл его и заглянул в него, но так, чтоя не мог увидеть, что внутри. Затем у меня в уме возникло имя «Астрейн» [13].

Мысленно представив себе это слово, я сделал так, что егоизображение заплясало между потоками огня; Вестник кивнул в ответ, подтверждая,что я правильно его понял – теперь мне открылось его имя.

Настало время завершать упражнение. Я произнес положенные поритуалу слова и загасил огонь – сначала слева, а потом справа. Потом открылглаза – передо мной текла река Эга.

– Это оказалось гораздо проще, чем я думал, – сказал яПетрусу после того, как подробно описал все, что происходило во время ритуала.

– Это был твой первый контакт – ты должен был познакомитьсяс ним и подружиться. Настоящую пользу беседы с Вестником принесут только в томслучае, если ты будешь вызывать его каждый день и подробно обсуждать своипроблемы. И еще тебе нужно научиться отличать настоящую помощь от обмана. Привстречах с ним держи свой меч наготове.

– Но у меня все еще нет меча, – возразил я.

– Тем лучше – он не сможет причинить тебе большого вреда. Новсе равно – не давай ему спуску.

После ритуала я расстался с Петрусом и вернулся в гостиницу.Уже лежа в кровати, я припомнил бедного официанта, что обслуживал нас заобедом, и подумал, что мог бы вернуться обратно и обучить парня ритуалуВестника, объяснив, что человек все может изменить в своей жизни, если толькоочень захочет. Однако с какой стати мне вдруг пришло в голову спасать весь мир?Ведь я пока едва ли в силах спасти самого себя![14]

– Говорить с Вестником – не значит задавать вопросы о миредухов, – объяснял мне Петрус на следующий день. – Вестник выполняет одну толькороль: он помогает в материальном мире. И помочь он может лишь в том случае,если ты сам точно знаешь, чего хочешь.

Мы остановились в городке, чтобы чего-нибудь выпить. Петрусзаказал пиво, а я попросил минеральной воды. Сидя за столом, я машинально водилпальцем по запотевшей поверхности стакана, чертя какие-то абстрактные фигуры.Мне было как-то не по себе.

– Так ты говоришь, что Вестник проявился через мальчика,потому что ему нужно было о чем-то предупредить меня?

– Да, и очень срочно, – подтвердил он.

Мы еще поговорили с ним о Вестниках, об ангелах и демонах.Мне было трудно принять столь практический подход к мистическим ритуаламТрадиции. Петрус настойчиво твердил, что человек всегда должен требоватьвознаграждения. Тогда я напомнил ему слова Иисуса о том, что богатому попасть вЦарствие Небесное не легче, чем верблюду – пройти через игольное ушко.

– Но Иисус считал, что человек, который сумел приумножитьталанты своего хозяина, заслужил награду. И люди верили Христу не толькопотому, что Он был красноречив и убедителен, – Ему требовалось еще и творитьчудеса, и награждать Своих последователей…

– Попрошу в моем заведении не порочить Господа, – вдругвмешался хозяин бара, прислушивавшийся к нашей беседе.

– Никто и не порочит, – ответил Петрус. – Порочить Христа –значит совершать грехи с Его именем на устах. Вспомните, что когда-то произошлона этой площади.

Хозяин на мгновение задумался. Потом быстро произнес:

– Я тут совершенно ни при чем! Я был тогда совсем маленьким.

– Виноваты, конечно, всегда другие, – пробормотал Петруссебе под нос.

Хозяин ушел на кухню, а я спросил Петруса, что он имел ввиду.

– Пятьдесят лет назад, в нашем культурном XX веке, наплощади в этом городке заживо сожгли цыгана. Его обвинили в колдовстве и вглумлении над святыми дарами. На фоне всех других зверств, что творились тогда,в пору гражданской войны, случай этот быстро позабылся. О нем сейчас уже никтои не помнит. За исключением местных жителей.

– А ты как об этом узнал?

– Я уже проходил Путем Сантьяго.

Мы сидели в пустом баре и пили, солнце жарило вовсю, быловремя сиесты. Несколько минут спустя вновь появился хозяин, но не один, а всопровождении приходского священника.

– Вы кто такие? – сурово спросил падре.

Петрус показал ему раковины, вышитые на наших мешках. Напротяжении двенадцати столетий по Пути мимо этого бара шли пилигримы, и обычайтребовал оказывать им гостеприимство в любых обстоятельствах. Священник сбавилтон.

– Как могло случиться, что странники, следующие по ПутиСантьяго, позволили себе хулить Иисуса? – спросил он, будто зачитывая вопрос изкатехизиса.

– Никто из нас не хулил Иисуса. Мы хулили преступления,совершенные якобы во имя Иисуса. Одним из них была расправа над цыганом,которого сожгли на этой площади.

Хозяин, разглядев знак раковины на рюкзаке Петруса, тожезаговорил с нами более почтительно.