Старший сын Нейта заканчивал Нортвестерн, иему нужны были деньги на продолжение учебы. Он сам позвонил Джошу, но не длятого, чтобы узнать о здоровье отца, а для того, чтобы выяснить, каковы егодивиденды по акциям фирмы за прошлый год. Парень говорил вызывающе, грубо, и Джошв конце концов вспылил.

– Мне хотелось бы избежать всех этихрождественских вечеринок и поздравлений, – сказал Нейт, взяв себя в руки.

– Значит, ты поедешь?

– Там протекает Амазонка?

– Нет, это Пантанал – самая обширная на землеболотистая равнина.

– Пираньи, анаконды, аллигаторы?

– Разумеется.

– Каннибалы?

– Не больше, чем в округе Колумбия.

– Я серьезно.

– Не думаю. За одиннадцать лет, по моимсведениям, ВОМП не потеряла ни одного своего миссионера.

– А как насчет адвокатов?

– Уверен, что дикари с удовольствиемполакомятся филе из одного из них. Ну же, Нейт! К чему долгие размышления? Небудь я так занят, сам бы с удовольствием прокатился. Пантанал – величайшийэкологически чистый заповедник.

– Никогда о нем не слышал.

– Это потому, что ты уже много лет непутешествовал. Закрылся у себя в кабинете и никуда не выходил из него.

– Если не считать лечебницы.

– Устрой себе каникулы. Посмотри мир, места,где ты никогда не бывал.

Нейт сделал несколько глотков и перевелразговор на другую тему:

– А что будет, когда я вернусь? Мой кабинетостанется за мной? Я все еще партнер фирмы?

– А ты этого хочешь?

– Разумеется, – ответил Нейт после небольшойпаузы.

– Ты уверен?

– А на что еще я способен?

– Не знаю, Нейт, но за последние десять лет тычетвертый раз попал в клинику. И срывы становятся все более сокрушительными.Если бы ты вышел отсюда сейчас, то отправился бы прямо в контору и на следующиеполгода снова стал грозой преступно халатных врачей. Ты бы сторонился старыхдрузей, баров, соседей. Ничего, кроме работы, работы, работы. Очень скоро ты быуспешно провел пару громких дел, виртуозно выступил бы в суде – и так доопределенной черты. Через год где-нибудь все равно обнаружилась бы трещина. Тебянашел бы кто-нибудь из прежних дружков, какая-нибудь девица из прошлой жизни.Или неудачно подобранное жюри вынесло бы оправдательный приговор какому-нибудьврачу-преступнику. Я бы, как всегда, наблюдал за каждым твоим движением, но всеравно не смог бы заметить, когда начнется падение.

– Больше никаких падений, Джош. Клянусь.

– Я слышал это от тебя и раньше. Хочу тебеверить. Но что, если демоны снова тебя настигнут, Нейт? В прошлый раз ты едване умер.

– Больше срывов не будет.

– Следующий станет последним, Нейт. Мы устроимпохороны, попрощаемся с тобой и будем наблюдать, как тебя опускают в землю. Яне хочу, чтобы это случилось.

– Этого не случится, клянусь.

– Тогда забудь о конторе. Там слишком многострессов.

Что больше всего ненавидел Нейт в лечебнице,так это Долгие периоды молчания, медитации, как называл их Серхио. Пациентампредписывалось, словно йогам, сидеть на корточках в полутьме с закрытымиглазами и искать мира в душе. Нейт, конечно, мог все это проделывать, однако изакрыв глаза видел, как выступает в суде, сражается с Налоговым управлениемСША, строит козни своим бывшим женам.

Но что самое ужасное, он не был уверен всобственном будущем. Этот разговор с Джошем он проигрывал в уме сотни раз,молниеносно парируя все его доводы.

Но сейчас на ум не приходила ни одна иззаготовленных остроумных реплик. Почти четырехмесячное одиночество притупилоего реакцию. Он дошел до того, что выглядел жалким, вот и все.

– Нет, Джош, ты не можешь выгнать меня.

– Нейт, ты выступал в суде более двадцати лет.Это перебор. Пора переключиться на что-нибудь другое.

– Ну тогда я стану лоббистом, буду обедать спресс-секретарями тысячи мелких конгрессменов.

– Мы найдем тебе занятие поинтереснее. Но онобудет вне зала суда.

– Повар из меня получится не слишком умелый. Яхочу выступать в суде.

– Отвечаю: нет. Ты можешь оставаться в фирме,зарабатывать кучу денег, следить за здоровьем, играть в гольф, и жизнь будетхороша при условии, что Налоговое управление не упрячет тебя за решетку.

На несколько счастливых минут Нейту удалосьзабыть о Налоговом управлении – и вот опять. Нейт сел, выдавил маленькийпакетик меда в остывший кофе – сахар и его заменители запрещались в такомздоровом месте, как Уолнат-Хилл.

– Пара недель в бразильских болотах начинаютказаться заманчивой перспективой, – признал он.

– Значит, поедешь?

– Да.

Поскольку у Нейта была масса времени длячтения, Джош оставил ему толстую папку документов, касающихся состояния Филанаи его таинственной наследницы, а также две книги об индейцах, живущих вотдаленных уголках Южной Америки.

Нейт читал восемь часов подряд, даже пропустилужин.

Ему вдруг страстно захотелось поехать туда,ведь это действительно будет настоящее приключение. Когда в десять часов к немузашел Серхио, он, погрузившись в какой-то иной мир, сидел на постели, словнобуддийский монах, скрестив ноги. Рядом были разбросаны бумаги.

– Пора мне уходить отсюда, – сказал Нейт.

– Да, пора, – согласился Серхио. – Завтраначну оформлять документы.

Напряжение росло по мере того, как наследникиФилана все меньше общались друг с другом и все больше времени проводили вкабинетах своих адвокатов. Прошла неделя, а завещание не огласили и не быловидно никаких перспектив его утверждения. Богатство маячило перед глазами, но вруки не давалось, отчего все бесились еще сильнее. Нескольких адвокатов выгнали,но наняли еще больше.