— Рамиз, вы назвали меня способной женщиной. Что вы имели в виду?

Ее щеки слегка порозовели, глаза блестели.

— У вас непокорный характер. Вы себе на уме.

— Я придерживаюсь такого мнения… по крайней мере я всегда так считала… что это хорошая черта. Меня так воспитали: думать самой, но не… растаптывать чужое мнение. Очень надеюсь, я и сейчас себе не изменила.

— Нет. И я не это имел в виду. Вы умеете слушать. Вы очень хорошая слушательница.

— Но что, в таком случае, вы имели в виду? Это что — пугающая черта?

— Только не для меня!

— Но для других мужчин — возможно?

И он наконец понял. Она имела в виду не вообще мужчин, а вполне конкретного мужчину — своего покойного мужа.

— Силия, мужчина, который страшится женщины, не достоин такого звания, — мягко сказал он. — Вы ловко прячетесь от мира за своей умной маской, но внутри вы истинная женщина. Разве я вчера вам не говорил? Вы прекрасны!

Он взял ее руку, поднес к губам и поцеловал ладонь. Силия задрожала всем телом. Какой шокирующе интимный поцелуй — даже больше, чем когда он просто целовал ее руки. Его губы оказались очень горячими. Она инстинктивно согнула пальцы, ладонь образовала небольшую ямку. Его язык легонько прошелся по подушечке большого пальца, и Силия закрыла глаза, чувствуя, как в ответ напрягаются в ее животе мышцы.

— Неужели? Вы действительно так считаете? — переспросила она. Голос звучал с некоторой хрипловатостью, словно во рту пересохло.

Рамиз негромко рассмеялся, Силия ощутила, как ее пальцев коснулось его дыхание.

— Разве я не доказывал вам это прошлым вечером? Дело не в том, что считаю я. Дело в том, что считаете вы. Пока вы сами не поверите в свою красоту, вы не сможете ею наслаждаться. А если вы не можете ею наслаждаться…

Силия густо покраснела и забрала у него руку.

— Ваши женщины учатся подобным удовольствиям в гареме?

— Как и вы.

— Мы сейчас не в гареме.

Рамиз выпрямился на стуле и провел рукой по коротко стриженным волосам.

— Верно. Вы правы. Можете взять себе что-нибудь почитать. У меня еще много дел.

— Рамиз?

— Да?

— Когда я предлагала вам помочь, я говорила совершенно серьезно. Если я могу что-то для вас сделать… я не привыкла сидеть без дела. Нет, конечно, приятно, когда все вокруг меня носятся, а единственное, что нужно решать, — какое ароматическое масло добавить в ванну. Но это быстро надоедает, а другого занятия у меня нет.

— Вы скучаете?

Силия кивнула.

— Хотите посмотреть город?

Ее глаза вспыхнули от предвкушения.

— С огромной радостью!

— Сегодня я уже не смогу выделить для вас время, кому-то я вас не доверю, но завтра мы совершим экскурсию. А пока, если хотите, могу отвести вас к жене Акила. Ясмина хорошо говорит по-английски. Вы все равно пробудете весь день в гареме, но, по крайней мере, уже не в этом.

Силия радостно улыбнулась:

— Это было бы замечательно. Спасибо вам!

— И последнее. Как ни восхитительна была прошлая ночь, но это — ошибка. Больше подобного не случится. Никогда.

И, не дожидаясь ответа, он отодвинул в дверном проеме занавес и вышел наружу. «И пусть… — подумала Силия, осматривая книжные полки. — Потому что я все равно не знаю, хорошо это или плохо!»

Решив, что лучше не пытаться постичь смысл, она с головой ушла в подготовку визита к жене Акила. Будет приятно пообщаться со здешней образованной женщиной. А заодно и удалиться от нервирующего присутствия одного представителя мужского пола.

Ясмина оказалась настоящей красавицей с темно-шоколадными глазами и кожей цвета жареного миндаля. Она встретила Силию очень тепло и сразу принялась разливать по тонким хрустальным стаканчикам в серебряных подстаканниках чай из серебряного чайника. Она говорила на хорошем английском языке с небольшим французским акцентом.

Сам гарем представлял собой уменьшенную копию того, где жила Силия: анфилада комнат вокруг внутреннего дворика с фонтаном и лимонными деревьями, но на этом все сходство и заканчивалось. Входную дверь заменяли позолоченные ворота, которые хотя и охранялись, но оставались не заперты. Здесь жили Акил и Ясмина со своими четырьмя детьми, мать Ясмины и вдовая сестра Акила с двумя детьми.

— Полагаю, вы думали, что все гаремы полны распутных рабынь, — произнесла Ясмина, потом предложила Силии ароматное засахаренное печенье с начинкой из кишмиша и абрикосов. — В нашей стране гаремы в основном похожи на наш гарем. Здесь у всех есть свои личные покои, где в любое время можно уединиться, но работаем и принимаем пищу мы вместе. Читаем и шьем — тоже. И дома, как видите, нам не приходится скрывать лицо хиджабом.

— И вас не смущает, что вы ограничены одним домом?

Ясмина засмеялась:

— Нет, не смущает. Ворота запираются чисто символически. Они обозначают границу, которую нельзя пересекать с открытым лицом. Вы увидите, что в других домах то же самое. Вот в пустыне все иначе. Кочующие со своими племенами женщины имеют больше свободы.

— Но дверь в гарем правителя заперта.

Ясмина кивнула:

— По приказу брата Рамиза, Асада.

— Наверное, до сих пор есть и евнухи?

— Двое. Акил говорит: Рамиз не знает, что с ними делать. Их раньше было около десятка, но остальные после смерти Асада с радостью вернулись на родину в Турцию. Акил говорит, что Асад держал там и рабынь тоже. — Ясмина подвинулась поближе к Силии и заговорщицки понизила голос: — Восточных наложниц. Говорят, они такое умели делать, что мужчины падали без памяти от наслаждения.

— И что они делали? — потрясенно-зачарованно спросила Силия.

Ясмина только развела руками:

— Не знаю. Я спрашивала Акила, но он ничего не сказал. Мне кажется, он и сам не знает, хотя никогда не признается. Вам же известно, каковы мужчины — им нравится думать, что они знают абсолютно все. Когда Асад погиб, Рамиз выдал всем наложницам щедрое приданое и отправил восвояси. И жен брата отправил обратно к их родителям. Мы все решили, он сделал это потому, что собирался скоро жениться, но пока нет никаких признаков. Так что вам оказали большую честь. Вы первая женщина, которой позволили войти в гарем Рамиза. Все женщины в округе умирают от зависти.

— Мне не кажется, что для меня это такая уж честь. К тому же разве могут быть сомнения, что я не стану…

— Его женой? О! Конечно нет, — ахнула шокированная Ясмина. — Нет-нет. Вы не можете стать женой Рамиза. — Она отодвинула поднос со стаканчиками и чайником и подозвала своих младших детей, трехлетнего мальчика и двухлетнюю девочку. — Познакомьтесь: это мой сын Самир и дочь Фарида.