Пустой эфир хрипит издевательски, Имари радостно подхватывает дамскую сумочку и спешит к выходу, а я все еще не верю, что попалась так легко.

— Публий, говорит Наилий, — раздается из рации. — Отбой, сам пойду.

Имари вскидывает аккуратно очерченные брови, а потом пожимает плечами. Стоило сразу выключить рацию, не нужны эриданам наши переговоры.

Генерал выходит в коридор из смежных покоев, цепляя к рации на поясе бластер и медицинский контейнер в металлическом корпусе. Цзы’дарийские военные органически не переносят сумок, кейсов и рюкзаков, с трудом соглашаясь на вещмешки. Да и те носят от грузового отсека десантной капсулы до дома и обратно. Карманы форменных комбинезонов позволяют взять все необходимое, оставляя руки свободными. Представляю, как раздражается сейчас Наилий на гражданскую одежду.

— Боитесь оставлять воспитанника одного? — лукаво улыбается Имари, а я стараюсь не дергаться лишний раз.

Да, Тиберий не боец, но генерал защищает не чужого мальчишку, а свою женщину, и этого я никогда не смогу объяснить принцессе. Так что пусть улыбается.

— Нет, не боюсь, — качает головой Наилий. — Решил купить специй.

В глазах Имари будто демоны танцуют, но тему она дальше не развивает. Молчит до ворот, у которых ждет белый автомобиль, непривычно квадратного дизайна и без крыши. То есть, её совсем нет. Лобовое стекло защищает водителя от ветра и летящих в лицо насекомых, а дождь? А снег? Бездна, нет в эриданском королевстве снега, разве что на севере у лиеннов, да на соседнем материке, но дождь-то никто не отменял. Непрактичное транспортное средство. Шофер в желтой форме дворцовых слуг везет нас в город, а принцесса рассказывает Наилию, что изменилось за пять циклов, пока он не прилетал на планету.

— Кожевенный квартал закрыли, так что по рынку можно гулять не только, когда ветер дует в нужную сторону, но рыбный квартал на месте. Там сейчас огромные аквариумы с живыми бихару. Такими откормленными, что домой можно только втроем утащить. И то, если сил хватит.

Голос Имари убаюкивает, автомобиль не едет, а плывет, не чувствуя кочек и ямок. Но очень скоро полотно дороги выныривает из пальмовой рощи, и эриданский рынок возникает миражом на горизонте. Маленький город с торговыми кварталами, хижинами мастеров и лачугами торговцев. За оградой дворца начинается другая, настоящая жизнь, не прикрытая позолотой и высоким слогом знати. Биопереводчик с трудом подбирает аналоги под короткие выкрики мальчишек-попрошаек, превращая их речь в мешанину звуков. Полуголые, грязные они бросаются под колеса, протягивая руки, и водитель разгоняет их пронзительной трелью клаксона.

Рынок вырастает перед нами стеной прилавков с узкими проходами, забитыми шумной толпой. Машину оставляем на парковке и дальше идем пешком, лавируя между товаром и покупателями. Генерал дважды вытаскивает нас с Имари из заторов, а потом просто обнимает обеих и тащит вперед.

Хвала духам предков Эридана ряды бедняков кончаются, дальше становится свободнее. Бока глиняной посуды расцветают узорами, войлочные тапочки покрываются тесьмой и бисером, и вот уже кое-где светило отражается в привычным золоте и серебре.

Имари останавливается у прилавка с легкими платьями и заявляет, что без покупки не уйдет. Торговки ураганом налетают со всех сторон, и у меня голова кружится от потока слов.

— Ай, красавица, сюда пойди. Шелк нежный, как твои волосы, мужчины умирать будут от восхищения.

Бросаюсь следом, пока черная орава не утащила мой объект охраны в недра торговой палатки, но принцесса возмущается:

— Тиберий, ты же не станешь за мной подглядывать? Снаружи жди. Скажешь потом, идет мне или нет.

— Пусть наряжается, — шепчет над ухом генерал, — я на неё радиомаяк повесил, а в квартале за нами Рэм. Не успеют похитить, даже если захотят, а убивать её без выкупа никто не станет.

Стоит совсем близко. Так, что сквозь густой рыночный воздух я чувствую тонкую нитку аромата свежести от парфюма генерала. Рассказывает мне, а глаз не сводит с Имари. Места мало в палатке, принцесса всего лишь теряется в полумраке и её завешивают шторкой.

— Наилий, — зову не громко, не зная, слышит или нет, — а что происходит на церемонии демонстрации чистоты?

— От кого ты услышал про нее? Неужели Таунд решил провести?

— Балия Светлая сказала, что Рагнар требует.

Генерал ругается беззвучно, но я читаю знакомые слова, не тронутые биопереводчиком, по движению губ. Кажется, не зря Имари бледнела.

— Это публичная демонстрация девственной плевы невесты, — поясняет Наилий, — собираются гости, рассаживаются, как в театре, нэллу в одной сорочке выводит за руку отец и приказывает лечь на стол. А дальше, как у гинеколога. Согнутые в коленях ноги, обнаженное естество и вместо доктора мать жениха. Если невеста невинна, об этом громко сообщается всем присутствующим и начинается подготовка к свадебной церемонии.

Вздрагиваю от ужаса и успокоительное: «Не осуждай обычаев, которых не понимаешь», уже не помогает. Нельзя так унижать женщину! Будь плева хоть брильянтовая и бесконечно ценная, как потом родне в глаза смотреть?

— Мужчинам так важно быть первыми? — зло цежу сквозь зубы, не замечая, что шепот вот-вот превратится в крик: — А если нет? Что тогда?

Генерал крепко держит за плечо и жестами просит говорить тише, хотя торговки галдят так, что я кроме них мало что слышу.

— Имари уже была с мужчиной? С кем?

— Это важно?!

— Да, Тиберий, это бездна как важно. Не с Рагнаром же?

Логично, иначе Одержимый не требовал бы церемонии. Рассказываю Наилию про реализованную зеленую привязку, а ощущение, что вместо Имари меня разложили на столе и всем показали, не пропадает. Отвратительный обычай. По-настоящему мерзкий.

Генерал отступает от меня на шаг, теряясь в шуме и суете рынка. Толпа огибает его, как бурное море одинокую скалу. Имари выбегает из палатки в шелковом облаке платья, и крутится, позвякивая браслетами. Легкая и счастливая.

— Тиберий, разве оно не прекрасно?

Не могу думать о платье. Имари накажут позором, Рагнар откажется от свадьбы. Не этого ли она добивается? Пережить один день и стать свободной? Слишком жестоко, слишком болезненно. У всего есть привкус. Тот, что окажется у свободы Имари, я не хочу представлять.

— Хорошо, — отвечаю хрипло, как старый ржавый дрон.

— И ты туда же? — фыркает Имари. — Из мужчин кроме «хорошо» и «нормально» ничего вытянуть невозможно. Наола?

— Вы прекрасны, нэлла, — рассеянно улыбается генерал, а принцесса скептически прищуривается.

— Поняла, выберу другое.

Торговки принимают её обратно, снова зашторивая нарядами. Вцепляюсь в рукав Наилия и заглядываю в глаза.

— Что с ней будет после церемонии? Если свадьба сорвется, вспыхнет война?