— Получаться стало, а сюрпризы не закончились. То заготовки под дверью находила, то узоры со схемами. Полгода он так за мной ухаживал и ни разу не появился. Я извелась вся. Уже в ответ записки оставляла, что хочу встретиться, а он ни в какую. Тогда я заявила, что догадалась о «белом происхождении» и в отчаянье пригрозила пожаловаться отцу, если он немедленно не покажется. Пришел на встречу, стоял в тени и хрипло рассказывал, что мы не можем встречаться. Он старше и за двоих должен думать, а мне захотелось сделать что-нибудь безумное, иначе он развернется и исчезнет. Единственный, кому интересна я, а не моя королевская кровь. Тогда я зажмурилась и бросилась ему на шею. Ругался, шипел этим вашим синтезатором голоса, называл глупой девчонкой, но больше не прогонял.

Принцесса снова кладет на язык носик кувшина и глотает сорбет, рискуя воспалением горла на жаре, а я по-прежнему не понимаю, кто это может быть. Разве что Остий или Наилий догадаются.

— Секретность сделала половину шарма нашим свиданиям, — продолжает Имари. — Так увлекательно оказалось играть в явки, пароли, ходить секретными ходами, прислушиваться к каждому шороху. Он боялся, что мне надоест, но я раньше так не жила. Я вообще не жила до встречи с ним. Сколько он знает, где только не был.

От воспоминаний прежде накрепко запаянная страхом и ненавистью розовая привязка оживает, будто весной на реке ломается лед. Невозможно долго ненавидеть того, кого любишь. Простишь обязательно. Имари покачивается, прикрывая глаза. Язык заплетается, и мысли становятся обрывочными.

— Как он целовался, Тиберий, рассказать невозможно. Я к звездам улетала и в темноте, как в пустом космосе, только он. Бесконечно родной, нежный, любимый.

Имари замолкает и трогает пальцами уголки глаз, будто пытается достать невесть откуда взявшуюся соринку. Голос, еще недавно дрожащий на высокой ноте, вдруг снова звучит ровно и холодно:

— Улетел и не спас от Рагнара, как обещал. Сказал только, что помочь генерал может, если позову на свадьбу. Я приглашение сделала, с отцом три дня скандалила, добилась своего. Вы приземлились, я чуть по потолку не бегала от радости и ничего. Он сказал, генерал не летает без своего врача, а Наола взял только охранников. Проглотила гордость, сама пришла помощи просить, и опять неудача. С тобой вот спектакль случился, отец уже разрешил телохранителя попросить, не думала, что так быстро и необычно выйдет. От Рагнара хоть какая-то польза. Теперь осталось заштопать меня, как старый рваный башмак, и о репутации можно не волноваться. Это же хирург делать будет, правда?

Могу только ошарашенно кивнуть в ответ, приходя в себя от услышанного. Наше присутствие здесь от начала до конца — отчаянная попытка Имари спастись. Но кто мог так уверенно все спланировать? Знать о Публии, решении Наилия прилететь, едва он увидит приглашение? От загадок голова пухнет, а, может, на меня сорбет действует. Генерал и майор за спиной Имари топают нарочито громко, и принцесса опускает взгляд. Закончились откровения.

— Время возвращаться, Ваше Высочество, — слегка церемонно говорит генерал, — пока во дворце поисковую экспедицию не организовали.

— Да, конечно.

Имари встает, мужественно стараясь не шататься, но, кажется, два кувшина сорбета для неё, как для меня два глотка Шуи — уже перебор. Она прижимает ладонь к губам, но так приступ тошноты не победить. Не пришлось бы нести до покоев прямо в обносках торговки. Репутация дочери короля и так почти загублена. Справившись с позывами, Её Высочество расправляет плечи, но взгляд мутнее утреннего тумана над равнинным Тарсом.

— Мне нужно переодеться. Нельзя во дворец так.

— Торговка отдала ваше платье, нэлла, — вмешивается в разговор Рэм. — Постарайтесь впредь тщательнее обдумывать сделки.

Принцесса энергично кивает и чуть не падает обратно на стул. Наша сыворотка, снимающая опьянение, на эриданку не подействует. Проспаться нужно Её Высочеству.

— Рэм, возвращайся во дворец с водителем, а мы на твоей машине поедем, — распоряжается генерал и ловит в воздухе брошенные безопасником ключи.

Пока прячет их в карман, я замечаю пустоту на его поясе там, где утром висел медицинский контейнер. Потерять не мог, исключено, только не Наилий. Значит, продал, выменял или отдал. Но кому и зачем? И, главное, что было внутри?

Рэм ныряет в торговые ряды, любопытных взглядов вокруг нас тем меньше, чем выше светило над горизонтом, а Имари вот-вот упадет.

— Ваше Высочество, лежите смирно, — предупреждает генерал и берет эриданскую принцессу на руки легко и ловко, будто вещмешок, только очень длинный.

Имари цепляется за плечи Наилия и охает от неожиданности, тут же расплываясь в широкой улыбке, а я напоминаю себе, что ревновать не к кому. Несколько раз напоминаю.

— Всегда удивлялась цзы’дарийской силе, — сонно бормочет эриданка. — Вроде бы откуда взяться при вашем росте…телосложении…

Рост любовника её не смущал. Силу его чувствовала, как любая женщина, оказавшаяся в объятиях мужчины, а теперь удивляется. Иду следом, раздражаясь, что вместо контейнера с секретным содержимым и оставшихся на планете цзы’дарийцев волнует подобная ерунда. Но смотреть, как любимый мужчина несет на руках другую, пусть пьяную и плохо соображающую, весьма не просто.

— Тиберий, дверь, — командует генерал у машины, оставленной Рэмом за оградой рынка.

Уменьшенная копия той, на которой приехали, только с верхом и включенным кондиционером внутри. Вдвоем мы укладываем принцессу на заднее сидение, а я сажусь вперед на пассажирское рядом с Наилием.

— Ты как себя чувствуешь? — спрашивает генерал, и едва дождавшись утвердительного кивка продолжает. — Пил таблетки Публия? Не забывай про них, Назо просто так медикаменты не раздает.

— Наилий, — перебиваю, покосившись на уснувшую Имари, — а куда твой медицинский контейнер делся?

Генерал мрачнеет и резко заводит двигатель.

— Отдал, не спрашивай кому. Есть грязь, которой тебе не нужно касаться.

И секреты, которые не положено знать. Для мудреца особенно обидно. Знания мы ценим превыше всего. Значит, не заслужила доверия не как любовница, не как половина Медиума. Остается только прикусить язык и смотреть в окно, как исчезают в мареве раскаленного воздуха песчаные очертания рыночной стены, а впереди зеленой кляксой расползается пальмовая роща. Наверное я слишком громко и недовольно соплю, раз генерал сбрасывает скорость и гладит по колену.

— Я не могу защитить тебя от всего, но кое-что в моих силах. Не нужно тебе это, услышь меня, Тиберий.

Что-то в его голосе заставляет съежиться, как от сильного порыва ледяного воздуха. Глупо рассчитывать, что генерал будет спокойно ждать свадьбы, а потом надеяться уговорить Таунда уже без Рагнара и его войска. Для нового договора нужны новые условия, непредусмотренные даже разведчиком Остием на совещании в отсеке транспортника. Не только мудреца привез с собой генерал, но и тайну в маленьком металлическом контейнере с эмблемой медицинской службы.