эту ночь в нео-мечети присутствовал и фарик Дал-абу-Халим, горячий приверженец учения Мессии, верный последователь аль хави и его рука в военном флоте Хальварата.

Дождавшись окончания молитвы, Мусави обратился к присутствующим.

— Сегодня знаменательный день. Плесени, что завелась в самом сердце Треугольника, осталось недолго править, а подлые планы измены делу Мессии растают, как лед на Альфе. Уверен, что наши скромные усилия не допустить неугодного Высшим перемирия, не останется незамеченным, ни нашим народом, ни теми, кто как ржавчиной пытается поразить его сознание, отравить его веру. Мы вступаем в новую эпоху, — голос Мусави отзывался многократным эхом у сводов мечети и от этого акустического усиления у присутствующих побежали мурашки по коже.

— Первая фаза операции начнется ровно через месяц, с восходом Альфы. Теперь в наших руках будущее галактики. Предатели наверняка выступят против, но нам есть, чем ответить. Время пришло. С нами все, кто чтит Великую Истину. С нами народ Хальварата и всего Треугольника.

С нами Высшие и Мессия.

Смерть изменникам! Смерть атеистам!

Смерть! — эхом прозвучали голоса преданных воинов.

***

Колонна кораблей противника стремительно вырвалась из гиперпространства. Пограничная флотилия Энтара под командованием коммандера Луэзоса готовилась нанести сокрушительный удар. Наилучшее время для атаки — когда враг еще не успел сформировать боевое построение. Этой возможности упускать нельзя.

— Всем кораблям — готовность к бою, — распорядился Луэзоса.

В распоряжении коммандера, помимо его фрегата и четырех корветов, находилось полторы дюжины сторожевых ботов. Не много, конечно, но хоть что-то. В чрезвычайных обстоятельствах, подобных этим, выбирать не приходилось. Предписанный в таких случаях маневр, придуманный новым командующим, контр-адмиралом Элдриджем, в глазах Луэзоса не отличался особой тактической изысканностью, и грозил большими потерями. Сам коммандер поступил бы иначе, маневрируя и обстреливая дезориентированного выходом из гиперпространства противника с безопасной дистанции, но, к сожалению, инструкции писал не он.

Коммандер бросил взгляд на тактический экран. Медленно, используя лишь маневровые двигатели, чтобы не выдать свое местоположение, корабли пограничной флотилии выстраивались клином. На острие клина, в самом его центре, располагался его собственный корабль — флагманский фрегат “Донжон”, по обеим сторонам от которого, дугами зависло равное количество сторожевых ботов с корветами на флангах.

У Хальварата, — а судя по результатам идентификации — это именно хальваратский флот, — всего пятнадцать кораблей. Значительно меньше, чем у Луэзоса. Вот только среди них, как минимум четыре или даже шесть крейсеров и около десятка дестроеров. А один единственный тяжелый крейсер врага превосходит по огневой мощи всю его пограничную флотилию.

Качественный перевес врага мог бы любого другого деморализовать, но не его. Не Луэзоса. В военной практике коммандера были ситуации и похуже. Луэзос пробежал глазами по столбцу цифр скоростей, ускорений и траекторий, и бросил взгляд на корабельный хронометр. Три минуты до атаки. Крейсерская эскадра противника направлялась в их сторону. Она мощнее и, насколько мог судить коммандер, изучая собранную сенсорами информацию, современней. У энтарцев нет шансов противостоять таким силам, но приказ есть приказ. Оставалось надеяться, что они смогут продержаться пока на помощь не придут основные силы энтарского флота.

Впереди, значительно оторвавшись от основных сил своей эскадры, двигался хальваратский корвет-разведчик, в то время, как крейсера и дестроеры противника начали формировать боевое построение. Пора. Нужно нанести удар, раньше чем они перестрояться.

— Торпеды к бою, общий залп по крейсерам противника. Артиллерии, и ракетным установкам, — огонь по головному кораблю. — не сводя взгляда с корвета, невозмутимо приказал Луэзос.

Артиллеристы Луэроса взяли на прицел вырвавшийся вперед корвет.

Затянувшаяся война преобразила пограничный флот Энтара. Даже у маленьких внутрисистемных ботов на внешней подвеске теперь подвешена легкая торпеда, способная нанести ощутимый урон дестроеру и даже крейсеру. Тем не менее их пушечное вооружение, как и прежде не способно повредить крупные бронированные корабли. А вот корвет им как раз по зубам.

Луэзос криво усмехнулся, представляя панику на мостиках хальварцев, когда на их экранах вдруг появились значки несущихся на них трех десятков торпед.

«Донжон» завибрировал от залпов орудий главного калибра.

— Ботам, — продолжать огонь по головному корвету до полного уничтожения, остальным перенести орудийный огонь на хальваратские дестроеры, торпеды — по крейсерам до исчерпания боезапаса. — распорядился Луэзос.

Малые корабли коммандера сосредоточили огонь на мостике и орудийной палубе вражеского корвета, в то время как его собственные корветы и флагманский фрегат начали дуэль с идущими на выручку своему разведчику, хальваратскими кораблями.

Одна за другой ракеты достигали цели. Халваратский головной корабль, имевший уже значительные повреждения от первых артиллерийских залпов, уже не мог ни уклоняться, ни сбивать ракеты, и получал одно попадание за другим.

Тактический компьютер сообщил, что три торпеды из тридцати выпущенных в первую секунду боя, поразили хальваратскиие крейсера. Десять процентов — очень неплохо. Если бы противник успел построиться и объединить системы активной защиты, то результат оказался бы намного скромнее, если не вообще нулевым.

На мостике прогремело “Ура!”, когда вражеский корвет превратился в сгусток плазмы.

Но и ответный удар противника тоже последовал незамедлительно. Со стороны хальваратской эскадры к энтарцам понеслись множественные сигнатуры ракет. У энтарцев заработала противоракетная оборона, а на экранах повреждений замерцали первые пробоины от кинетических снарядов.

— Активное маневрирование, не прекращать огонь, — чтобы затруднить прицеливание вражеским артиллеристам, приказал коммандер.

То и дело на тактическом экране вспыхивали точки и тут же гасли, ракеты-перехватчики Луэзоса работали как часы. Недостаток малоразмерного флота, в бою на дальней и средней дистанции превратился в преимущество. В крохотные маневренные корабли флотилии Луэзоса очень трудно попасть. Но потери все-таки были. Один за другим гасли союзные маркеры, тем не менее и противнику доставалось. Уже один из вражеских дестроеров, теряя воздух, тормозил всеми двигателями в попытке выйти из боя.

Компьютер Луэзоса отметил еще пару удачных торпедных попаданий в хальварские крейсера, когда на тактическом экране погасла сигнатура одного из этарских корветов.

— Нет времени оплакивать, сделаем это потом. Ботам рассредоточиться. Беглый огонь по дестроерам. Постараться сбить системы ПРО — скрепя сердце, продолжал отдавать команды Луэзос, понимая что у малоразмерных и слабо вооруженных корабликов мало шансов серьезно повредить крупные суда.

— Один из легких крейсеров противника теряет ускорение. Похоже удар торпеды пришелся по маршевым двигателям, — раздался воодушевленный удачным попаданием, голос помощника.

Луэзоса почувствовал слабую радость.

— Корвет «Энтарский сокол» получил тяжелые повреждения и выходит из боя, — тут же бесстрастно сообщил тактический компьютер.

Мгновенное и зыбкое ощущение маленькой победы, сменилось отрезвляющим чувством утраты.

— Всем кораблям рассредоточиться. Отступаем. Курс на соединение с основными силами. Корветам — не прекращать огонь. Сохранять фокус на поврежденном хальваратском крейсере.

Еще один ракетно артиллерийский залп и хальваратец, потеряв управление, стал хаотично